В Виламоуре Кирк попросил водителя покружить по улицам и, убедившись, что «хвоста» нет, поехал в бухту.
Что-то тихо на яхте. Эти два лоботряса-охранника, очевидно, занимаются ревизией спиртного. Кирк бесшумно скользнул по трапу вниз, закрыл люк на засов.
— Спасибо, что пришел один, амиго.
Не надо включать свет. Поговорим так.
Кирк сразу же понял, кто это. Силы покинули его, он безвольно сполз по стене и уселся прямо на пол.
22 ноября 1996 года. Афины, Греция
— Алло! Владимир?
— Да. С кем я говорю?
— Я от полковника. Насчет заказа.
— Где я могу получить информацию?
— Помните, где вы брали информацию по индусу? Там же будет и эта.
— Хорошо. Там же должен быть и чек.
— О’кей. По таксе Брыка.
— Я не Брык.
— Наслышан о вашем уровне. Сто штук хватит?
— Я так понимаю, браток, что твой парень не прост.
— Сто двадцать.
— Двести.
— Круто берешь, бычара! Сто пятьдесят.
— Если ты, козел, еще раз назовешь меня бычарой, я тебя за свой счет шлепну! Въехал?
— Ладно, не кипятись. По рукам. На кого выписывать чек?
— Записывай…
22 ноября 1996 года. Алгарве, Португалия
Кирк пил виски маленькими глотками, оттягивая, насколько это возможно, начало разговора. Не потому, что сказать было нечего. Он понимал, насколько нажил мерная фраза, верно взятая нота, и никак не мог определиться с ней. Как, например, его называть? «Амиго»? Не смешно… «Я рад, что не сумел тебя убить?»… Н-да… Кирк и впрямь был этому рад, но сейчас такая фраза прозвучала бы по меньшей мере странно.
— Прости… Прости меня. — Кирк тщательно прятал глаза. — Не знаю даже, как тебя теперь называть. — Он поставил на столик стакан и пальцем отодвинул его от себя. — Поверь, я рад, что ты жив. Я не хотел тебя убивать.
Пауза раздражала. Кирк никак не мог найти правильную интонацию. «Черт, — подумал он, — мне специально дают возможность выговориться, а я молчу как корабельный сундук! Кто же он такой?»
— Божко предполагает, что ты русский. Правда?
— Правда. — Ни один мускул не дрогнул на лице собеседника.
— Ясно. — Кирк кивнул и предположил: — КГБ?
— Почему КГБ? Просто русский.
— Просто русский?.. — Кирк задумался. — Как мне тебя называть? «Амиго» вроде не ко времени…
— Гринфилд, то есть Божко, называет меня Алексом. Отчасти это соответствует действительности.
— Зачем ты пришел? — Кирк решил расставить все точки над «i». — Если убить — стреляй и уходи. Если говорить говори.
— Как ты, наверное, догадываешься, я знаю про тебя и Божко все. Почти. Вряд ли тебе понравится, если Интерпол узнает о тебе столько же, сколько о нем. Я понятно излагаю?
— Да, — кивнул Кирк. — Но хочу тебя сразу предупредить: между нами — все в прошлом. Финансирование его операций — самая большая ошибка в моей жизни, и я не собираюсь ее повторять.