Саманта провела вторую половину дня, пытаясь убедить себя, что он и она — это две противоположности. И ничего между ними быть не может.
Но так и не убедила…
— Кстати, я хотела бы поблагодарить тебя за спасение моего чемодана. Это так мило с твоей стороны. Не могу передать, как много для меня значит иметь при себе свои вещи. Знаю, звучит глупо, но, когда они у меня под рукой, я чувствую себя гораздо лучше, гораздо уютнее…
Джейс взял ее руку и поднес к губам. Как ни старался он подавить чувства, они все равно брали верх.
— Знаю. — Он притянул ее к себе и заключил в объятия. — Я знаю, тебе было трудно. Знаю, ты старалась помочь. На самом деле это Венс привез твои вещи.
— Надо будет утром поблагодарить его. Но я уверена, что это не ему пришло в голову. — И снова серебристые глаза приковали ее к себе. У Саманты перехватило дыхание, но она не стала обращать на это внимания. — Уверена, это ты послал его за вещами.
Но если Венс смог добраться до ее машины, то добрался бы и до других мест. Он мог бы отвезти ее в город, где она сняла бы комнату в мотеле. Больше того, Джейс мог бы доставить ее в город на вертолете. Вместо этого он поручил Венсу привезти ее чемодан. Приятная замена. Но в таком случае ей придется принимать решение.
Но сможет ли она? Ведь надо делать выбор между рассудком и чувством. И как ни пыталась она отрицать, влечение к Джейсу Тремейну уже победило разум.
— Я уже говорил, какая ты красивая? — Джейс по-прежнему прижимал ее к себе.
— Да… — Он так опьяняюще на нее действовал, что Саманте было трудно говорить. И еще труднее соображать.
Не успела она продолжить фразу, как он завладел ее ртом. Жар, с каким она ответила, моментально наполнил его пониманием, что он не остановится, пока не получит все.
Он ощущал неповторимую сладость ее языка. Опять, в который раз, он опасно приблизился к состоянию, когда желание подавит в нем разум. Джейс прервал поцелуй, уложил ее голову себе на плечо и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.
Он попытался переключить внимание на что-то другое. Отвлечься от мучительного запаха ее духов. От шелковистых прядей волос, оплетавших его пальцы. От тепла ее тела, прижатого к нему. Надо отпустить ее и бежать в свою комнату. Запереться там на всю ночь или, еще лучше, на все время ее пребывания здесь.
В углах дома завывал ветер. Его стенания смешивались с тихой музыкой стереопроигрывателя. Соединение этих звуков вызывало странное впечатление… Дикая несдержанность бурана — и тщательно выстроенные ноты мелодии. Он был бураном, а она — мелодией. Возможно ли подобное слияние двух таких крайностей у людей? Он не успел углубиться в эту мысль, как почувствовал ее руку у себя под рубашкой. Ладонь скользила по спине, и все его здравые рассуждения полетели в тартарары.