— Да как тебе сказать… Сколько времени ты собираешься пробыть в городе, Бун?
Он с вежливым удивлением приподнял брови.
— Думаю, недолго. И это мое «недолго» означает — четыре недели.
Рита бросила торопливый взгляд на Кит, но та сидела будто неживая, с широко раскрытыми глазами.
— Не хотел бы ты сыграть Шерифа Джека на Днях Шоудауна?
— Благодарю, нисколько.
— Нет, ты меня не благодари, — Рита ослепительно ему улыбнулась, — а приходи на заседание Комитета, и я представлю тебя как…
— Рита!
Она сморгнула.
— Да?
— Спасибо, но нет. Я уже перерос тот возраст, когда любят переодеваться и играть ковбоев.
Рита тоже широко раскрыла глаза, в них читалась настоящая тревога.
— Если это правда, то мне тебя жаль, Дэниел Бун Таггарт! Ты еще скажешь мне, что не веришь в волшебство?
— Попридержи язык! — Губы Буна дернулись. (Он хотел улыбнуться?) — Я из Нью-Йорка! И у меня имеются сомнения в достоверности нашей местной легенды.
— Ты что, хочешь сорвать нам праздник? — вмешалась Кит. — Тебе предлагают играть Благородного Шерифа — это самый лучший персонаж!
Бун пересек веранду, взял кувшин с лимонадом и поискал глазами свободный стакан. Не найдя его, он налил лимонад в пустой стакан Кит и выпил залпом.
— Нет, не хочу, — сказал он, быстро облизав кончиком языка углы рта. — Как известно всему миру, похождения моей многократной прабабушки отмечаются каждый год. И это представляет для меня чисто собственнический интерес. — Он поставил стакан и пошел к двери. — Бедная Роза! Готов поспорить, она никогда не была похожа на ту жеманную ханжу, которая ежегодно шествует на Днях Шоудауна. — Он улыбнулся странной улыбкой. — Очень плохо, что нельзя все узнать поточнее. Мы могли бы изменить представление, сделать его более достоверным.
Рита и Кит, проводив Буна взглядами до двери, уставились друг на дружку. Кит пожала плечами, как бы подтверждая свои слова: «Я же тебе говорила».
Рита вздохнула.
— Боже! Он был бы прекрасен в роли Шерифа! Но как убедить его в этом? Должен же быть какой-то способ?..
Если такой способ и был, то Кит все равно не могла тратить время на его поиски. Старый Томас Т. Таггарт постоянно находился в раздраженном состоянии. Когда доктор Престон заехал к ним в полдень, Томас Т. попросил Кит сходить и принести кувшин чая со льдом и затем отправляться по своим делам. Доктор, пожав плечами, уселся на стул, демонстрируя само терпение, хотя и он, и Кит знали, что его жена не любит, когда он опаздывает домой к обеду.
Когда Бун стал пододвигать себе стул, дед остановил его со словами:
— Ты тоже, мальчик, свободен. То, что говорится между врачом и его пациентом, не касается никого.