— Я не заставлю?!
Его злой взгляд встретился с ее взглядом, потом медленно опустился на ее дрожащие губы. Она перевела дыхание, бессознательно коснувшись кончиком языка нижней губы. Осознав, что она делает, Кит быстро закрыла рот и отвернулась.
Бун положил руки ей на плечи и притянул ее спиной к себе, пока лопатки Кит не коснулись его груди. Она почувствовала, как его дыхание шевелит завитки ее волос.
— Я не хочу быть ни от кого зависимой, — пробормотала она. — И мы оба знаем это. Я даже готова сейчас же это доказать, но на одном человеке мое поведение плохо отразится — на Томасе Т. Таггарте…
— Девочка, брось это. Успокойтесь вы оба!
Она почувствовала, как у Буна судорожно сжались пальцы. Затем он опустил руки. Быстро повернувшись, она увидела сердитого старика в кресле-каталке, и у нее комок подступил к горлу. Он не смотрел на нее — он испепелял взглядом своего внука.
— Скажи ей! — приказал Томас Т. — Скажи ей то, что ты говорил мне. И скажи это сейчас!
— Есть хорошее предложение по поводу покупки ранчо. Я думаю, что Томасу Т. следует его принять, — решительным тоном заявил Бун, обращаясь к Кит.
Вот оно! Воплощается в жизнь самый худший из ее ночных кошмаров! Она надеялась по глупости, что чем больше времени Бун проведет на ранчо, тем сильнее окрепнет в нем вера в неразрывную связь с ним. Нельзя предавать свои корни! Она думала, что Бун наконец поймет это. Однако, как выяснилось, чихать ему на эти корни — он нашел уже покупателей!
— Но… что? Как? — Рассерженная и загнанная в тупик, Кит, с трудом подбирая слова, с умоляющим взором обратилась к старику, сидящему в своем кресле-каталке: — Томас Т., не позволяй ему так поступать с нами!
Томас Т. Таггарт выглядел постаревшим лет на сто за те несколько часов, пока ее не было дома. Девушка опустилась на колени рядом с ним. Сжав его руки, она взглянула в его усталое лицо, и ее сердце наполнилось новой тревогой:
— С тобой все в порядке?
Он вздохнул.
— Было лучше, — признался старик и крепко сжал ее руки, затем отпустил их. — Я очень устал. Хотел ложиться спать, но не мог же я лечь в кровать, пока ты не узнаешь всего. Мне не хотелось бы, чтобы ты, Кит, думала, что мы скрываем от тебя что-то важное.
Все еще стоя перед ним на коленях, она с надеждой спросила:
— Но это, конечно, не значит, что ты согласился продавать ранчо?
— Это значит… — он с отвращением фыркнул, — это значит, что я должен подумать над этим. Вот то единственное, что мне позволено.
Кит бросила на Буна укоризненный взгляд, который перехватил Томас Т.
— Теперь не вздумайте снова вцепляться друг другу в глотки, — предупредил он. — Я знаю, что каждый из вас думает, что он прав. Но всякая вещь имеет две стороны. — Он покачал седой головой. — Кит, на протяжении многих поколений в роду Таггартов женщин всегда недоставало… Вот и ты приехала к нам издалека, но сразу же стала мне и дочерью, и внучкой. Я дам на отсечение свою правую руку, если брошу тебя в беде.