— И я бы хотел поскорей закончить с этим делом и больше к нему не возвращаться.
— Обеими руками за, — облегченно сказала она.
— Тогда назовите вашу цену, — снова сказал он.
— Мой дом не продается, Гаррет.
— Все продается, Брук.
Она упрямо замотала головой.
— Не делайте этого, — прошептала она, — не разбивайте сердце мисс Коре.
— Да я бы и не смог. Мисс Кора мертва. — Его лицо было неумолимо.
— Но ведь она была вашей двоюродной бабушкой, вашей плотью и кровью. Вряд ли ее обрадовало бы, что вы пустите с молотка то, что она оставила вам.
— Какая теперь разница, чего она хотела? Ее нет. Она никогда не узнает.
— Может быть, да… а может быть, и нет. По ее завещанию…
— Я адвокат. Вы думаете, мне будет трудно обойти ее завещание?
Это вывело ее из себя.
— А зачем вообще обходить завещание? — возразила она. — Вы так сильно нуждаетесь в деньгах?
Она выпалила последние слова одним духом, только потом поняв, что могла оскорбить его. Но он не оскорбился, она это заметила: выражение его лица не изменилось.
— Дело не в деньгах, — почти нежно проговорил он. — Мне не нужны деньги, по крайней мере не так, как вы думаете. Но мне не нужно и запустение, которое угрожает этому имению, и те проблемы, которыми оно неизбежно обернется для меня.
— Тогда превратите его в приют для кошек, — настаивала Брук.
— Я слишком практичен, чтобы так поступить. — Он нервно поерзал в мягком кресле. Видно, эта тема способна лишить равновесия и его. — Послушайте, Брук, я приехал сюда только потому, что… потому, что я чувствовал, что мне необходимо побыть какое-то время с Молли наедине.
— Это похвально, но…
— Никаких «но». Мне нет никакого дела до завещания, и если бы не Молли, я бы вообще сюда не приехал.
Она бессильно опустила голову.
— Значит, вы все уже решили до того, как приехали сюда?
— Разумеется. — Он не улыбался.
— И ваша бабушка не вызывала у вас даже крошечного интереса?
Он пожал плечами.
— Никакого. Думаю, я уже говорил вам, что ее имя никогда не упоминали в семье.
— Да, но это была не ее вина, она…
— Брук, оставьте эту вашу романтику! — Впервые он выглядел по-настоящему раздраженным. — Вы во всем видите только черное и белое, а мир полон серых оттенков. Кора вовсе не была невинным ангелом.
— А я этого и не говорила. Но можно подумать, что она совершила какое-то чудовищное преступление! Да, она убежала из дома — но ей было только пятнадцать лет! Можно было бы и простить ее.
Его темные брови приподнялись.
— Вы правы, и вы также не правы. Во-первых, ей было не пятнадцать, а семнадцать.
— Что? Но она же сказала, что снялась в своем первом фильме, когда ей было шестнадцать!