— Смотрите все, — скомандовала она, — Ларри покажет номер.
Она отвела назад руку, а затем резко выбросила ее вперед. Что-то маленькое и яркое, мелькнув, полетело через всю комнату — и прямо в Брук.
Ларри с лаем бросился за предметом.
Сердце Брук подпрыгнуло от удивления и испуга. В мгновение ока она очутилась на груди у Гаррета. Его руки сомкнулись вокруг нее с поразительной уверенностью.
— Ларри! — скомандовал он. — Прочь!
Ларри послушался приказа, но сперва схватил оранжевый резиновый мячик, который лежал у ног Брук. Затем затрусил к своей маленькой хозяйке.
Та смотрела на Брук, все еще находившуюся в объятиях Гаррета. Глаза Молли распахнулись, затем наполнились слезами.
Гаррет побледнел.
— Молли, что такое? — спросил он.
— Мой папа часто обнимал мою маму, — проговорила она срывающимся голоском, — а ты никогда никого не обнимаешь.
Несчастный вид Молли разрывал Брук сердце.
— Всем нужно, чтобы их иногда обнимали, — сказала Брук и, обвив руками изумленного Гаррета, крепко обняла его. Он еще не успел опомниться, как она уже выскользнула из его объятий. — А ты хочешь, чтобы тебя обняли, Молли?
Девочка пришла в замешательство.
— Спасибо, не сегодня. — Она повернулась к собаке и попыталась щелкнуть пальцами. — Пойдем, Ларри, плохой Ларри!
Она увела пса из комнаты, продолжая ругать его.
Брук растерянно поискала путь к спасению.
— Надо приниматься за работу, — сказала она Гаррету, испытывая неловкость. — Нужно еще многое…
Он резко оборвал ее.
— Брук, почему вы так боитесь собак? Вы ведь бросились ко мне в объятия, потому что думали, что Ларри нападет на вас.
— По крайней мере я бросилась к вам в объятия по собственной воле, как вы и предсказывали.
— Не шутите с этим. Вы испугались. Я хочу знать, почему.
— Оставьте. Это было так давно.
— Но, очевидно, все еще беспокоит вас, и очень сильно.
Брук не хотелось говорить об этом, но, увидев решительное выражение его лица, она сдалась.
— Мне было, наверное, лет восемь, — нерешительно начала она. — Собака перескочила забор и набросилась на меня. Я прыгала на тротуаре со своей сестрой, а в следующую минуту… этот зверь…
— Успокойтесь. — Он не сделал попытки снова обнять ее, только нежно коснулся пальцами ее щеки. Его янтарные глаза смотрели ободряюще. — Что это была за собака?
Она нервно глотнула воздух и продолжала дрожащим голосом:
— Черная, коричневая — не знаю. Не желаю это помнить.
— Вы сильно пострадали?
Она отстранилась от его прикосновения, снова взяв себя в руки.
— Пару дней провела в больнице, у меня остались шрамы…
— Совсем немного тех, которые можно увидеть, и, по всей вероятности, несколько таких, которые нельзя. Вы ведь говорили, что вас кусали дважды?