Постепенно его дыхание стало спокойным, размеренным, пальцы его перебирали марки с наработанной годами сноровкой, а часы на столе тихонько отсчитывали секунды и минуты. За окном медленно темнело, и вот уже зажглись окна в соседних домах. Было четверть восьмого.
В коридоре послышался звонок, кто-то топтался у боковой двери дома. Джозеф издал длинный вздох, отодвинул стул и поднялся. Передвигался он тяжело, неуклюже, словно грузный дряхлый старец, хотя ему было всего сорок пять, и несмотря на крепкое телосложение, он вовсе не выглядел полным. Он вышел в коридор, спустился по лестнице и открыл боковую дверь.
Там, съежась под дождем, стоял человек в макинтоше и с кожаной сумкой в руке.
— Я Уоддингтон, пришел повидаться с Дэйвом Клементом. Он меня ждет.
Мужчина сделал осторожный шаг вперед, и Джозеф неохотно отступил в сторону.
— Вы бы лучше прошли через магазин, — пробурчал Джозеф. Он хлопотливо закрыл дверь и отворил другую, ведущую в темное пространство торгового зала. — Сюда!
Не зажигая света, Джозеф уверенно прокладывал путь сквозь бесформенные груды антикварных предметов, но только когда он дошел до противоположной стены, где была дверь конторы, и наконец включил свет, Уоддингтон смог последовать за ним.
Он вышел в освещенный магазин, моргая сослепу, словно разбуженная сова. Уоддингтон был длинный, сутулый и бледный, будто вырос в подземелье. И тем не менее, он следил за собой, что было видно из того, как тщательно подбриты края его бакенбардов, переходящие в усы. Войдя, он оглядел контору с некоторым подозрением:
— А где Дэйв?
— Его нет дома, но я жду его с минуты на минуту.
А Дэвид Клемент в это время стоял голый в душе и намыливался. Он разительно отличался от брата — тщедушный, темный, тонкокостный, с тонкими, почти женственными чертами. Ему было слегка за тридцать, а вот девушке, что лежала в постели, еще не хватало до этой цифры несколько лет.
— Что это сегодня за спешка такая? — девица перекинула голые ноги с кровати, глядя на него и поглаживая свои груди.
— Уодди должен прийти часов в восемь.
— Уодди? А чего ему надо?
Клемент потянулся за полотенцем.
— Не знаю наверняка, но могу догадаться.
— Он может устроить неприятности?
— Только на свою голову. Он ублюдок, вот он кто.
— Но ты ведь не позволишь, чтобы они тебя отговорили?
— Вот уж нет! — он вытерся, вышел из ванной и встал перед нею: — Я уже говорил тебе, Мо, я решился, и ни они и никто не сможет мне помешать теперь.
— А когда?
— Ну, через месяц. Или полтора. Зачем особенно спешить, верно? Мне надо сделать еще пару вещей — толкнуть «Манну» для начала. Я уже поместил объявление в «Лодочном обозрении». Газета выйдет через неделю, и я уверен, сразу посыпется масса предложений. Такие яхты, как «Манна», в это время года отлетают, как горячие пирожки.