– Герой нашего времени, – решил еще раз блеснуть эрудицией Гонсо.
Но Туз лишь рассеянно кивнул головой. Видимо, ему было не до гения Лермонтова. Проклятый адвокат Шкиль занимал все его мысли.
– А помощником у него Мотька Блудаков, наш, лихоманский. Я помню, как его мать еще в брюхе носила, а теперь он тоже – деловой. С этого Шкиля глаз не сводит, атаманом называет.
– А он что, из казаков, что ли, этот Шкиль?
– Это дед у него был казак, а отец сын казачий… А сам он – хрен собачий!
Герард Гаврилович по выражению лица Туза понял, что затронул самое больное место прокурора.
– Эти двое, Шкиль да Мурлатов, кого хочешь раком поставят, – мрачно констатировал Туз. – Некоторых наших работников, можешь представить, Гаврилыч, чуть ли не до слез в суде доводят.
Туз расстроенно замолчал, видимо, сильно переживая позорную страницу в истории его прокуратуры.
– А шламбаум – это что? – спросил Гонсо. Он как раз, наоборот, ощутил прилив сил и волнительную готовность вступить в схватку с коварным капитаном и циничным пронырой-адвокатом. – Вы сказали: капитан-разбойник со своим шламбаумом…
– Не что, а кто! – наставительно поднял толстый, заросший седыми уже волосами палец Туз. – Лейтенант Кардупа Афанасий Титович по прозвищу Шламбаум. Тоже персонаж! Местная достопримечательность.
– Интересное прозвище, необычное.
– Он сам его для себя сочинил. Когда еще в ГАИ работал, то говорил про себя так: «Я – шламбаум поперек разрушителей правил дорожного общежития». Вот и прилепилось.
– Странно он как-то выражается…
– А у него мозг так устроен – все слова или на свой лад произносит, или на свой лад употребляет. Он на флоте служил, так как начнет рассказывать – народ лежит! «Шли мы в сильные шторма́, выходит, из Мурма́нска по компа́су на Севера́ – на Франца Иосифовича через Внематочкин Шар…» – передразнил Туз неведомого Шламбаума.
– Ничего не понял, – честно признался Герард Гаврилович. – Что это за шар такой – внематочкин?
– Ну так! Это же Шламбаум! То есть плыли они на Землю Франца-Иосифа через пролив Маточкин Шар, есть такой между Баренцевым и Карским морем. Его поправляют, а он: «Твой шар, может, и Маточкин, а мой – Внематочкин». А потом, значит, он из своей сорокапятимиллиме́тровой пушки все цели положил и… всем очко утер… А потом он на базе уже тогда смотрел норвежское телевиде́ние, потому как база аж рядом с Норвегией была. Что уж он там по-норвежски понимал, то никому не ведомо… И еще он там на маргале жарил корешей – это значит, на мангале жарил корюшку. Рыбу такую. Ну а протоколы, которые он пишет, это отдельная песня! «Со внешности каких-либо насильственностей не обнаружено…» Что это значит – только капитан Мурлатов, который ему покровительствует, разобрать и может. «Ноги трупа, обутые в кирзовые сапоги, лежали вдоль туловища…» Это понять можно?! Или: «Установлено: труп является фамилией Куроедов, в живности работал бухгалтером…»