– Так что, – опешил Гонсо, – выходит, и тогда он вас ко мне направил?
– И тогда, – крякнул Кресало. – Как я не допер, что он вас подставить и опозорить имеет в виду?! – сокрушенно сказал он. – Эх, старый пень!
«Это я пень, – подумал Гонсо. – Молодой, но пень. Не распознал такой простенькой подставы! А Блудаков тогда с дружками наверняка в кустах сидел, а потом и папку с документами стащил! Да, дорогой друг и товарищ Гонсо, сделали тебя как младенца. Полная запендя! Именно так охарактеризовал бы данное открытие незабвенный участковый Желваков».
– Эх, – скрепя сердце выдохнул он, – что теперь локти кусать! Все равно уезжаю я на днях.
– Слопали, гады, – ахнул старик Кресало. – Подвели под монастырь!
– Да нет, – поморщился от стариковской горячности Герард Гаврилович. – В Петербург еду, повышать квалификацию. Судя по всему, это мне не помешает.
– В Петербург… Это в Ленинград, значит, – с пониманием произнес Кресало. – Ну что ж, в Ленинград всякий бы рад, да не всякий рылом вышел.
– Ну а вы как, гражданин Кресало, после наших подвигов живете? Самогон уже не гоните?
– Это почему же? – удивился Кресало. И туманно пояснил: – Одно другому не помеха. Как в Библии сказано? Подкрепите меня вином, освежите меня яблоками… А так как мы самогон из яблок гоним, получается, что одновременно и подкрепляемся, и освежаемся!
– И с кем же вы теперь… подкрепляетесь?
– Как с кем? С Гвоздюком же и подкрепляемся. Мы люди, испытанные временем, нам экспериментов не нужно.
– А спорите о чем? О чем диспуты ведете? Надеюсь, теперь без мордобоя и увечий?
– О Дэне Брауне и Марии Магдалине, – чуть запнувшись, объявил Кресало.
– О ком?! – даже поперхнулся от неожиданности Гонсо.
– Ну, о писателе этом американском, который написал, что Христос в Марию Магдалину влюбился, а потом на ней женился и у них детишки были…
– Ну, Кресало, вы даете! Вы же с дружком комсомольцами были! Наверное, и церкви громили? Над Богом смеялись?
– Я, Герард Гаврилович, по молодости да по глупости много чего наломал. Но церкви никогда не трогал. Как чувствовал – нельзя. А теперь на меня и вовсе просветление нашло.
– Значит, теперь без мордобоя?
– Пока обходились. А что там дальше будет – кто ж его знает? Ибо сказано: не клянись вовсе!
– Да… – задумался Гонсо. – Чудны дела! И о чем же вы спорите со своим Дэном Брауном?
– Ну, могло такое быть, чтобы Христос влюбился, женился да ребятишками обзавелся, или нет?
– Ну, и каковы позиции?
– Я еще до конца не определился. Мне то так кажется, то этак… А Гвоздюк, он упертый, идейный – ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах! Блаженный! Так он до сих пор верит, что Верка только с ним и гуляла, а не с нами обоими ради смеха…