– Ну, пошел я, значит, в полночь в парк. Страху натерпелся! Там ночью как на кладбище, того гляди покойники повылазят! И главное, дождь идет, ветер поднялся, не видать ни бельмеса… Ну, думаю, попал! А куда деваться? В тюрьму неохота! В общем, нашел я эти березы. Расстояние между ними действительно небольшое, достать можно. Но с другой стороны, ветер, мотает их то туда, то сюда… Но деваться некуда, натаскал я кирпичей под одну, чтобы лезть удобнее было, перекрестился и полез. Темно, мокро, сучья царапают, ветки по морде хлещут, а я лезу башкой вперед, ничего не соображаю… Вот так всю башку и расцарапал!
Тут Кресало наклонил для убедительности голову, и Герарду Гавриловичу стало ясно происхождение синяков и царапин на его черепе.
– В общем, как долез до верхушки, не помню, но долез. Обхватил ствол руками и ногами, чтобы не сверзиться, сижу дурак дураком. Хоть куковать начинай. Долго сидел, ну, думаю, обманул Шламбаум проклятый, пошутил надо мной, а я, старый мерин, поверил… А как вниз буду спускаться, даже представить страшно. И тут кто-то из кустов вылазит. Смотрю – он. Эй, говорит, мужичок, ты чего середь ночи на дерево залез? Лунатик, что ли? Какой, к черту, лунатик! Я это, товарищ лейтенант, кричу, Кресало! По общему делу!
Тут Герард Гаврилович не выдержал и хрюкнул, представив себе эту картину.
Кресало обиженно посмотрел на него, но продолжил свой трагический рассказ:
– Ага, Шламбаум говорит, раз по общему делу, придется тебя уважить… И на соседнюю березу полез. Да так ловко, стервец, полез, что я и глазом моргнуть не успел, как он на верхушке оказался. Сел он на ветку и кричит: давай раскачивай! Какой там раскачивай, когда меня и так ветром мотает, только держись! Ну, я стараюсь, а он, стервец, только покрикивает. Задницей, кричит, мужик, елозь, глядишь, пойдет!..
Кресало на какое-то мгновение примолк, видимо заново переживая случившееся.
– Задницей! Я уж чем только не елозил, но ведь ветер, из-за него, наоборот, нас друг от друга относит. Не помню, сколько я промучился так… Ну, думаю, нету больше моих сил, не получится ничего! И вдруг он раз – и рядом со мной оказался. Прямо как черт какой-то! И конверт с деньгами сразу хвать! Я и охнуть не успел, а его уже нет на дереве. Снизу кричит: «Эй, лунатик, может, тебе „Скорую помощь“ вызвать? Или пожарников?» И опять в кустах пропал. А я си жу, весь поцарапанный, в крови, без денег… Передохнул малость и спускаться стал. Разодрал, товарищ прокурор, на себе все – и пиджак, и штаны. Домой шел, думал, что, если увидит кто, точно решит, что напился и в канаве валялся. Жена как увидела, плакать принялась…