– Кстати, об испанских нравах, которые произвели на тебя столь сильное впечатление… – Шкиль взял Василису за руку и притянул к себе. – Был еще в Средние века в Испании такой Хуан Руис, который написал «Книгу благой любви». Так в ней дается такой совет влюбленному: «Без колебаний, но умеренно применяй иногда силу, ибо только страх и скромность не позволяют женщинам уступать твоим желаниям».
– А что, он, видимо, знал в этом деле толк, этот самый Хуан Руис, – загадочно сказала Василиса.
Шкиль притянул ее совсем близко.
– Но умеренно, Артур, – засмеялась Василиса, ничуть не сопротивляясь. – Не забывай, что там сказано – без колебаний, но умеренно…
Туз маялся, не зная, как начать разговор с Василисой, которая вернулась домой довольно поздно. Дочь была не в духе, и от нее явственно попахивало вином. О происшествии с Гонсо они еще не говорили, и Туз мучительно соображал, как и когда завести этот разговор половчее.
Василиса вышла из ванной в своем халате до пола, с полотенцем на мокрой голове. Туз суетился на кухне с чаем. Она забилась в угол дивана и, вздохнув, сказала:
– Пап, ты долго будешь ходить вокруг да около? Давай выкладывай смягчающие обстоятельства, выявленные следствием детали и факты, проливающие новый свет на поведение подозреваемого…
– Ты о чем? – заюлил Туз, еще не подготовивший речь в защиту Гонсо.
– Пап, весь город об этом говорит, а ты не знаешь? – укоризненно сказала Василиса. – Этот герой куда-то спрятался, ты ходишь, как тень отца Гамлета! Ну, с тем-то ясно, но ты-то чего перепугался? Ты ж прокурор, тебе не к лицу и не по летам! Будь проще, возьми себя в руки. Я уже выслушала несколько версий этого прискорбного события в городской парикмахерской, готова выслушать твою. Итак?
– Понимаешь, дочь, глупость всегда труднее всего объяснить!
– Что же ты мне все расписывал, какой он скромный, но умный? А он, оказывается, буйный и глупый. Ничего себе комбинация! И такого-то человека ты мне в мужья продвигаешь? Мне – единственной и любимой дочери…
– Да не он глупый, а ситуация идиотская!
– Ну, ясно… Жертва роковых обстоятельств. То секретные документы потеряет, то к девицам прямо на публике под юбку лезет! Есть один фильм, итальянский, там старик залез на дерево и вопит: «Хочу женщину! Хочу женщину!» Все понятно. А тут молодой мужчина! Я знаю, мужчин иногда с этим делом так припрет, что хоть караул кричи, но… В парикмахерской, в антисанитарных условиях!
Никогда раньше Василиса не говорила так вольно с отцом на подобные темы, и Жан Силович только растерянно смотрел на нее.