Листая газету, Амос обнаружил на четвертой странице небольшую рецензию.
«Страстный пилигрим». Амос Коттл. 450 страниц. Нью-Йорк. «Саттон, Кейн и компания». 3 доллара 75 центов. Рецензент Эммет Эйвери.
Он стал читать:
Мистер Эйвери приобрел известность как автор книги «Похлебка на обед», в которой смело критикует популярные течения в современном романе.
Такое начало насторожило Амоса, как настораживает шорох ползущей змеи. Читать дальше расхотелось, но не читать он уже не мог.
Что может сказать добросовестный рецензент о новой книге усердного, более того, неутомимого мистера Коттла? Только одно: вся скудость и вся мишура современной литературы воплотились в многословной и претенциозной прозе этого неправдоподобно популярного писателя, отлакированные романы которого состряпаны по рецептам иллюстрированных журналов и, как липучка мух, притягивают к себе неискушенных читателей. Да, книги Амоса Коттла покупают и читают, несмотря на то что созданные им герои примитивны, принципы заменены предрассудками, действие от первой надуманной сцены до финального штампа скрипит как несмазанная телега, а его поделки из щепок и штукатурки лишь претендуют на то, чтобы казаться стальными конструкциями.
Единственное, что забавляет в последнем жалком опусе Коттла, — это типографские ошибки, которых тут множество, и все они не менее нелепы, чем, например, «наши Сонные Штаты». Издательству «Саттон, Кейн и компания» можно порекомендовать нанять других корректоров, а так же, как считает по крайней мере один критик, других авторов…
Амос со злостью отшвырнул газету. Черт с ним! Пусть Гас и Тони беспокоятся. Но их такие вещи никогда не огорчают. Гас говорит, что на рецензии никто не обращает внимания. И потом, Амос никогда не отождествлял себя со своими книгами. Но все-таки… Амос удивился своей ярости — ему даже захотелось схватить за горло этого Эммета Эйвери…
Снаружи донеслись какие-то звуки, и Амос испугался. Одиночество, столь необходимое ему для ощущения безопасности, сейчас будет нарушено. Он с беспокойством ждал.
Послышались легкие шаги, и у стеклянной двери возникла гибкая фигура женщины в серых брюках, зеленом свитере и зеленых туфлях. На бледном лице сияла улыбка, ярко-красные губы шевелились, произнося какие-то слова. Амос неохотно подошел к двери и отворил ее.
— Амос!
Женщина обняла его, и ему пришлось ответить на объятие. Их губы встретились. После довольно сдержанного поцелуя он отстранился.
— Фил, Тони знает, куда ты пошла?
— Нет, конечно. Я выгуливаю его боксера. Вот он, я его привязала.