Та же девушка принесет и утреннюю почту, которую можно не торопясь просмотреть за второй чашкой кофе.
Горничная уже вынула все счета, проспекты и просьбы о благотворительности, чтобы вручить их вечером Тони. Филиппе же приносили только письма, адресованные лично ей, и еще приглашения, так что за завтраком она никогда не отказывала себе в удовольствии заочно посплетничать с друзьями. В это утро последним попало ей в руки письмо с вензелем отеля «Уолдорф». Она аккуратно вскрыла конверт оправленным в серебро ножом для бумаг и начала читать, но тут ее колени судорожно дернулись, и кофе пролился на салфетку. Филиппа терпеть не могла беспорядка на подносе: она отставила его в сторону, не кончив завтракать, и откинулась на кружевные подушки.
За всю свою жизнь она не получала ничего подобного, и ей даже в голову никогда не приходило, что ее можно шантажировать. Первые минуты Филиппа была в шоке и думала не столько об опасности, сколько об отсутствии у автора вкуса. Что ж, Вера выросла среди белошвеек в нью-йоркских трущобах и, как рожденный в грязи болезнетворный микроб, должна быть без сожаления уничтожена…
Но у Филиппы был трезвый ум, и она быстро пришла в себя. Уничтожить Веру ей будет также трудно, как боксировать с человеком, который никогда не слышал о правилах бокса. Да и какие у Веры могут быть правила! Она признает только силу.
Филиппа приняла ванну, оделась, правда, несколько быстрее, чем обычно, и посмотрела расписание. Если она успеет на следующий поезд, то во втором часу уже будет в Нью-Йорке.
Бросив свой маленький «остин» на станции, Филиппа в последнюю минуту вбежала в вагон. На Центральном вокзале она взяла такси и сказала шоферу адрес.
В первый раз она ехала к Морису домой. Даже в мыслях она не называла его Леппи. Это приятельское мужское прозвище унижало его в ее глазах.
Выйдя из такси, она одобрительно оглядела тихую улицу, одним концом упиравшуюся в парк, другим выходящую на набережную. Дом был большой, но не слишком. С вежливым швейцаром, мягким ковром в холле, лифтом и почти так же хорошо вымуштрованным, как в частном доме, лифтером.
С нарочитой развязностью она спросила, на каком этаже квартира Мориса Лептона, лифтер спокойно ответил: «Десять Б, мадам, направо». Это послужило для Филиппы убедительным доказательством происшедших в жизни перемен. Так или иначе, на нее это подействовало успокаивающе. Сегодня женщины ее возраста и положения, которое легко определить по платью и манерам, нередко поддерживают с мужчинами типа Мориса деловые контакты и запросто посещают их квартиры, не вызывая при этом скандала. Правда, Тони сказал бы, что эти женщины, как правило, не замужем, но откуда лифтеру знать, замужем она или нет. Найдя на двери маленькую перламутровую кнопку, Филиппа нажала на нее.