Открыв дверь, она нос к носу столкнулась с Артуром Скотфилдом. Тот буквально упал в ее объятия и, задыхаясь, поскольку был тесно зажат между чехлами и дверью, несколько раз яростно чихнул из-за нафталина.
«Ну что за невезенье, – думал он, – спрятаться от смотрителя в той единственной комнате, которая оказалась занята! И почему этой женщине приспичило из двадцати шкафов открыть именно этот? Сейчас она завопит, и придется удирать по незнакомым темным коридорам, чтобы наверняка угодить в лапы стражи». На счету Артура это было шестое ограбление, и все пять предыдущих прошли так гладко, что сейчас у него возникло ощущение несправедливости. Не переставая чихать, он ожидал, что вот-вот раздастся пронзительный крик или неизбежные мольбы, но его чихание внезапно прекратилось, когда он услышал веселый и, как ему показалось, ироничный голос, произнесший: «God bless you!»[4] Он машинально пробормотал «спасибо» и поднял голову.
Напротив него стояла красивая леди Фаунтлерой, фотографии которой он раз сто видел в разных журналах, а теперь любовался ею во плоти – обнаженными плечами, рыжими волосами. Только этого не хватало: его вдобавок угораздило нарваться на саму хозяйку дома; а та, даже если не заметила картину, которую он рефлекторно засунул между двумя чехлами, наверняка позовет своего мужа и велит отдубасить нахала. Как он может оправдать свое присутствие в этот час в этой спальне? Какой предлог способен выставить? Его ловкий ум тщетно метался во все стороны.
– Вы не простыли? – спросила Фэй участливо. – Эти коридоры ужасны.
А поскольку он не отвечал, пожала плечами, улыбнулась ему и добавила:
– Тут рядом есть огонь. Идите, обогрейтесь.
Оторопевший Артур проследовал за ней к огромному камину и робко присел на указанную скамеечку, напротив хозяйки. Из-за высоких языков пламени на далеком потолке плясали громадные тени, а щеки Фэй слегка зарделись. От этого она выглядела очень молодой и очень беззащитной, несмотря на все свое хладнокровие. «Похоже, смелости ей не занимать, – подумал Артур не без восхищения, – я ведь, в конце концов, мог оказаться не джентльменом, а убийцей и свернуть ее милую шейку». Он улыбнулся ей успокаивающе и покровительственно, и от этой улыбки его лицо неожиданно похорошело. «Одеть его поприличнее, – подумала Фэй, – и он мог бы стать очень красивым малым, несмотря на свою худобу… Глаза и губы великолепны». Так они приглядывались друг к другу добрую минуту, а потом вдруг одновременно заговорили.
– Я хотел вам сказать… – начал Артур.
– Что вы тут делаете? – осведомилась Фэй.