— Можно подумать, он видит кончиком носа, — заметила Конни.
— Во всяком случае, он служит ему не хуже, чем глаза. Ты будешь пить?
— А ты?
Она сняла с ветки эмалированную кружку; наклонившись над источником, зачерпнула воды и протянула Клиффорду. Он стал пить маленькими глотками. Потом Конни зачерпнула еще раз и тоже сделала глоток.
— Холодная! — задохнулась она.
— Хороша! Ты хотела пить?
— А ты?
— Хотел, но не стал говорить.
Конни слышала, как стучит по дереву дятел, как шумит мягко, таинственно ветер в ветвях лиственниц. Она взглянула наверх. По небесной сини плыли белые пухлые облака.
— Облака! — сказала она.
— Не тучи же! — возразил он.
По песку у источника мелькнула тень: крот вылез наружу и заторопился куда-то.
— Какая мерзкая тварь, надо бы его убить, — проговорил Клиффорд.
— Да ты глянь на него, вылитый пастор за кафедрой!
Конни сорвала цветок лесного чая и протянула Клиффорду.
— Аромат свежего сена! Такими духами душились в прошлом веке особы романтического склада. Надо, однако, отдать им должное, головы у них при этом работали отлично.
Конни опять посмотрела на небо.
— Боюсь, будет дождь, — сказала она.
— Дождь? С чего бы это? Тебе хочется, чтобы пошел дождь?
Двинулись в обратный путь. Клиффорд ехал вниз осторожно. Спустились в затененную лощину, повернули вправо и шагов через сто оказались у подножья длинного склона, залитого синевой колокольчиков.
— Ну, старина, вперед! — сказал Клиффорд, свернув на уходящую вверх тропу.
Подъем был крутой и ухабистый. Кресло ехало вперед неохотно, с трудом. Но все-таки ехало — то быстрее, то со скоростью черепахи; когда добрались до лужайки гиацинтов, кресло чихнуло, дернулось, еще немного протащилось, оставив позади гиацинты, и встало.
— Погуди, может, егерь услышит, — предложила Конни, — и подтолкнет тебя. Впрочем, это я и сама могу.
— Пусть оно лучше передохнет, — предложил Клиффорд. — Подложи, пожалуйста, под колесо камень.
Конни нашла камень, и стали ждать. Спустя немного, Клиффорд опять включил мотор. Кресло вздрагивало, дергалось, как паралитик, издавая непонятные звуки.
— Давай я толкну, — предложила Конни, встав сзади кресла.
— Ни в коем случае, — запретил Клиффорд. — Его изобрели не затем, чтобы толкать. Подвинь опять камень.
И снова молчание, снова попытка сдвинуться с места, еще более неудачная.
— Не упрямься, позволь мне толкнуть, — настаивала Конни, — или посигналь, чтобы пришел егерь.
— Подожди!
Конни ничего не оставалось, как ждать. Клиффорд еще раз попытался тронуться с места и только совсем испортил дело.
— Если не хочешь, чтобы я толкала, посигналь егерю, — сказала Конни.