Клэр снова кивнула и закрыла глаза. Кто-то еще родился. Здесь вечно кто-то рождается. Конь покрывает кобылу, баран овцу и так далее. Ей стало противно.
— Может, полежишь в горячей ванне? — предложила Конни. — А я, как в детстве, потру тебе спинку.
— Нет, ма, не хочу. Я, наверное, лягу спать.
Открылась дверь в кухню, и на пороге появился Оливер Меллорс. Он улыбался и вытирал лицо клетчатым платком. Этот жест был так знаком Клэр, и она снова почувствовала к отцу антипатию. Ей не хотелось видеть его, подставлять щеку для поцелуя, слышать его мягкий деревенский говор. Она бросилась к противоположной двери и взбежала по лестнице в свою комнату.
Она не выходила оттуда весь вечер. Это было надежное убежище. Из-за своего странного характера, в котором желание одарять людей добром и теплотой уживалось с холодной надменностью человека, скупящегося на проявление чувств, Клэр часто испытывала потребность уйти в себя, уединиться среди любимых книг и фотографий.
В комнате был низкий потолок из дубовых балок и обитые ситцем в розовую и белую полоску стены. На темном полированном паркете из тиса толстые белые коврики, в углу старинный комод с ящиками — его Клэр сама выбрала в антикварном магазине «Тропинка» в Брайтоне. Миссис Меллорс приобрела для дочери изящный туалетный столик в форме почки и трехстворчатым зеркалом и застелила его скатертью с оборками. Клэр не переносила всякие оборки — ни на платьях, на даже на летних сарафанах, но с матерью спорить не стала. Она предпочитала скромный и строгий стиль во всем, в том числе и в собственной одежде.
Первым делом она вынула из рамки и засунула в ящик комода большую фотографию Робина в военной форме. Эта фотография была сделана совсем недавно, во время его последнего отпуска. Завершилась целая глава в ее жизни. Но она вовсе об этом не жалеет, хотя ей и очень, очень тяжело. К ужину она так и не спустилась, но когда отец пожелал ей из-за двери спокойной ночи, ответила как можно приветливей:
— Спасибо, отец. И тебе желаю спокойной ночи. Увидимся утром. Извини, но я не могу спуститься к ужину.
Ночью она рыдала в подушку. Но только не из-за того, что потеряла Робина — жизнь в пух и прах разбила ее мечты о счастье. Как жить дальше, что делать?.. Как трудно быть не такой, как все. К утру она поклялась себе начать новую жизнь. Прежде всего, думала она, буду нежна и ласкова с родителями. Они мне сделали столько добра, а я очень часто веду себя по-свински.
И она почувствовала раскаяние, что отказалась попробовать приготовленных матерью цыплят. Что касается Робина о нем она к утру совсем забыла.