Конни они напоминали школьников-старшеклассников, попавших на домашнюю вечеринку. Притащили виски, шоколад, нейлоновые чулки для девушек, словом, все, что можно приобрести в гарнизонном магазине.
Девушки обрадовались подаркам. Ребята на самом деле оказались симпатичнейшими и очень сердечными, и Клэр почувствовала себя легко. Давно так не веселились в тихой «Лебединой долине». Оливер Меллорс щедро угощал пивом, потом ушел на кухню покурить и почитать газету. Конни хлопотала возле радиолы, меняя пластинки, которые принесли с собой ребята. Она подала прохладительные напитки, сэндвичи с ветчиной, заварила крепкий кофе. Эта полная синеглазая англичанка пользовалась у американцев успехом наравне с девушками. Ее все время приглашали танцевать, и до Клэр часто долетали взрывы веселого смеха — это ребята смеялись шуткам матери.
Конни не скрывала своей гордости за дочку. Еще бы, американцы влюбились в нее по уши. А она, похоже, отошла и даже оттаяла душой и по-настоящему веселится.
Командир подразделения, Хэмилтон Крэйг, пригласил Конни на степ.
— Мэм, ваша дочь уложила всех! — заявил он с восхищением.
— Уложила? Ах да, конечно же, я поняла.
Конни очень понравился этот афоризм Нового света.
— Такая сексапильная у вас девчонка, мэм. Простите, если я слишком вольничаю, но мне кажется, она уродилась в мать.
Конни рассмеялась и похлопала парня по плечу. Хоть он и командир подразделения, а все еще мальчишка. Ей льстило, что он восхищается ею. Живой, раскованный парень. Не то, что манерный воображала Робин Клэй.
И Клэр испытывала симпатию к этому широкоплечему и высокому — шесть футов четыре дюйма — парню с миндалевидным разрезом широко посаженных глаз. У него были густые короткие волосы цвета вороньего крыла. Смуглая бархатистая кожа говорила о том, что у парня превосходное здоровье. Ну а широкая улыбка лишь подтверждала предположение о его легком нраве. Однако же нрав нравом, а в настойчивости парню не отказать — протанцевав два танца с хозяйкой дома, на все остальные он безоговорочно ангажировал Клэр.
Ей было хорошо с этим улыбчивым американцем, хотя подчас смех ее звучал слегка истерично. Ну да, она еще не окончательно пришла в себя от пережитого, к тому же сегодня многовато выпила — американцы без конца наливали эти свои хайболлы.
Ей становилось лучше с каждой минутой. Плевать она хотела на то, что было. Плевать, плевать… Главное, расслабиться и ни о чем не думать. И хватит смотреть на себя со стороны и подвергать каждый свой шаг критическому анализу. Так жить очень трудно. А зачем жить трудно, когда можно жить легко?..