— Я узнала вас! — воскликнула она. — Вы — леди Чатли. Папаша, а ты совсем не изменился. Неужели ты не узнал меня? Ведь я твоя дочка, Конни. Правда, я поменяла имя на Глорию.
Оливер Меллорс побелел как мел. Он мгновенно все понял. В последний раз он видел свою дочь от первого брака, когда той было девять лет. Дочка Берты… Как же она похожа на мать! Он в тревоге перевел взгляд на Конни. Должно быть, она потрясена не меньше.
И Конни смотрела на мужа. Смотрела с мольбой. Она определенно не желала верить в то, что это происходит на самом деле. Ведь Конни, то есть Глория, представляла собой весьма неприятное зрелище — волосы стоят торчком от дешевой химии, руки красные, под ногтями грязь. К тому же она беременна и вот-вот должна родить. Неужели это и впрямь дочь Оливера Меллорса?!
Казалось, Глория не замечает смятения, в которое повергло хозяев дома ее появление.
— Неужто вы забыли меня, леди Чатли? — пристала она к Конни. — Помните, успокаивали меня, когда папаша пристрелил мою кошку? Она в ваших владениях охотилась. Еще шестипенсовик мне дали.
— Я уже не леди Чаттерли — я теперь миссис Меллорс, — сухо возразила Конни. Да, она слишком хорошо помнит ту девочку. Она ее очень жалела.
— Прости, что я свалилась тебе на голову, — сказала Глория отцу. — Но мне больше не к кому обратиться. Ты же видишь, я вот-вот рожу, а кроме тебя нету у меня никого. И в кармане ни пенса. Вот я и подумала, что, может, ты меня не оставишь…
Теперь она была смущена и растеряна.
Оливер Меллорс медленно раскурил трубку. У него дрожали пальцы. К этой несчастной неряшливой женщине он не испытывал никаких чувств, хотя и знал, что она — его родная дочь, его кровь и плоть, им же и зачатая. Вместе с ней в залитую солнечным светом комнату ворвался призрак Берты, этой злой, сварливой и порочной бабы.
С тех пор минуло столько лет… Да, наверное уже лет двадцать прошло с тех пор, как он жил с девочкой и ее бабушкой, своей родной матерью, в Рагби. Даже тогда он не испытывал к ней никаких чувств, хотя и старался делать все, что было в его силах. Когда умерла бабушка, Берта написала, что хочет забрать Конни к себе и попросила у него денег. Он отправил ей пятьдесят фунтов. Был уверен, что она попросит еще, но Берта к нему больше не обратилась. И он решил, что с девочкой все в порядке.
— Давай-ка рассказывай, в чем дело, — потребовал Меллорс у старшей дочери.
Глория начала свой путаный рассказ. Оливер слушал нахмурившись, пытаясь собраться с мыслями. Девчонке несладко пришлось — как и следовало ожидать, Берта оказалась никудышной матерью. Конечно, он мог бы направить дочь на путь истинный, да вот как-то упустил ее из виду. Не только Берта, но и он виноват в том, что их дочь превратилась в ничтожество. Оливер очень ей сочувствовал, но любить, уж увольте, никак не мог. Глория вот-вот должна родить, а поэтому нуждается в уходе, хорошем питании и хотя бы капельке нежности. Чужого человека, и того в шею не вытолкаешь, а уж свою собственную дочь подавно.