К нему все еще настороженно приглядывались, явно не доверяя на слово, хотя оно и понятно, но через пять минут уговоров с его стороны и со стороны ребенка, наконец-то отпустили. Заставили показать документы, оставить расписку и только тогда отпустили с миром.
Миша, так и не раздевшийся, аж вспотел, пока ждал милостивого согласия.
- Тебя, наверное, одеть надо? - нерешительно помялся Подольский, разглядывая безмятежного ребенка. Кирилл закивал. - Так, хорошо. А одежда твоя где?
- Там, - махнул рукой паренек.
- Неси тогда.
Кирилл принес ему красную дутую курточку, из рукава которой выглядывал синий шарф, концом тащившийся по полу следом. Миша ловко перехватил вещи и с напряженной работой мысли их разглядывал.
- Сначала куртку одевать? - на всякий случай спросил Миша.
Мальчик с умным видом кивнул. Из-за угла за ними поглядывала Любовь Антоновна, поэтому Мише никак нельзя было ударить в грязь лицом.
- А шарф как - до или после завязывать?
- На куртку, - важно задрал нос Кирилл.
- На куртку, - пробормотал еле слышно себе под нос Миша. - На куртку. Твою мать.
Процесс облачения занял у них добрые десять минут. Кирилл периодически вертелся, но стоически терпел его неуклюжие попытки застегнуть пуговицы. И даже промолчал, когда Миша нечаянно задел молнией его подбородок. Сразу видно - мужик.
- Все, готово, - Подольского чуть ли не гордость распирала. - Пошли.
- А шарф не так одет, - испортил всю малину мальчишка. Мишка скрипнул зубами.
- Что не так?
- Ты не в ту сторону его завязал. Надо туда, - и Кирилл похлопал себя по спине.
Исправил. Пошел к выходу, не оглядываясь назад. До ужаса хотелось на воздух.
- Ты на машине приехал? - спросил Кирилл, вприпрыжку плетясь за ним.
- Да.
- А у меня такая же есть. Только другого цвета.
Подольский скосил глаза на увлеченного мальчугана, который во все глаза его разглядывал.
- Хорошо.
- Мне Катя купила.
- Угу.
- Она сказала, что я могу ее тебе показать. Потом.
- Покажешь, - отстраненно кивнул Мишка, открывая дверь и усаживая парня.
- А можно я с тобой поеду? - Кирилл состроил до того умильную и выпрашивающую мордашку, что она проняла даже его. - Я буду слушаться!
Подольский хлопнул дверью и открыл переднюю. Кирилл проворно забрался в машину, поджав ноги, и с любопытством начал крутиться.
- Стой. Пристегну тебя.
Ребенок послушно замер и с торжественным молчанием наблюдал за его действиями. Очень пристально, цепко и как-то не характерно для четырехлетнего мальчика. Следил за каждым его жестом, даже за самым незначительным, и Мишка еще больше нервничал и терялся.