- Мне все это осточертело, Кать. Я долго терпел, - теперь он говорил спокойно, тихо, почти мягко, и слышно было, как сзади меня Кирилл снова начал испуганно всхлипывать. - Я даже согласился на этого, - небрежный кивок в сторону ребенка. - Но чаша моего терпения не бездонная.
- Кирилла не трогай, - невнятно прохрипела я. - Только попробуй его тронуть, понял меня?!
Митя, как неожиданно меня схватил, так неожиданно и отпустил, слегка при этом толкнув, так что я не удержалась на ногах и завалилась вбок, больно приложившись копчиком об край стола.
- Убирайся отсюда, - повторил он то, что я полчаса назад сказала его матери. - Чтоб тебя и его через пять минут не было.
Я, собрав крупицы достоинства, выпрямилась, пытаясь не обращать внимания на прострелившую, острую боль и повернулась к Кире, взяв его на руки. Ни слова не сказала, даже обходила застывшего как статуя мужчину десятой дорогой, стараясь оказаться как можно дальше. Бар открыла, доставая свои и Кирины документы, а Митька тем временем у меня за спиной стоял и наблюдал за моими действиями. Контролировал, чтобы я чего-то лишнего не прихватила? Понятия не имею.
- Все, что оставишь здесь - выкину к чертовой матери, - бесстрастно предупредил он.
И ведь правда выкинет. Но я не шелохнулась даже. Взяла самое необходимое, вещи племянника, одежду, какую смогла вот так, с первого взгляда заметить, и ушла, ни разу не обернувшись.
- Кирюш, не плачь, уже все, - он меня своими маленькими ручками за шею обнял сильно, а мне от каждого прикосновения больно очень было. Но я терпела, потому что ему как никогда кто-то родной был нужен рядом. - Ну чего ты, родной мой? Мы сейчас к бабушке в гости поедем. Поедем к бабушке? Не надо, милый, не плачь.
Мы на улице так же оказались, как были и дома - я в рваной кофте, вся помятая, растрепанная, и Кирилл - в легкой домашней одежде, необутый даже. Я на лавочке у подъезда его посадила и быстренько одела, пригладив светлые волосики. Я знала, что Митька за нами в окно наблюдает, но не доставлю я ему радости и не покажу своего унижения. Не здесь, не буду плакать.
Я Кирюшу на землю поставила еще раз по одежде его провела, разглаживая, и пошла такси ловить, оставляя все позади. Будь что будет, но так я жить - постоянно ощущая себя обязанной кому-то и за что-то, вечно неправильной какой-то, - я не хочу и не буду. Лучше одной, самой и не зависеть ни от кого.
Ты справишься, уговаривала я себя, вытирая без конца льющиеся слезы и сжимая маленькую ручку в своей руке. Ты справишься.