Одетая в белые брюки и голубую шелковую блузку, Трейси присоединилась к Кендалу в гостиной. Несколько минут спустя сердце ее забилось, как сумасшедшее, когда в комнату вошел длинноногий улыбающийся Мэтт. Он поздоровался, потом сделал им напитки, а Трейси наблюдала за каждым движением его мускулистого тела.
Мэтт улыбнулся ей, когда передавал бокал с белым вином. На нем были темные брюки и зеленая рубашка с длинными рукавами и перламутровыми застежками. Он сел на свое обычное место и вытянул ноги, и когда он поставил свой напиток на край стола, Трейси заметила что-то белое, обернутое вокруг кисти его правой руки.
— Мэтт, у тебя забинтована рука? — спросила она.
— Я поцарапал ее о колючую проволоку.
— Винди, должно быть, был в ударе. Ему страшно нравится оказывать первую помощь, — сказал Кендал. — Он тогда достает свой чемоданчик и лечит всех подряд.
— Я знаю, — засмеялся Мэтт. — Но я забинтовал руку после того, как принял душ, так что Винди тут ни при чем.
— Бог мой, — сказала Трейси. — Я видела в редакции, как мужчины уходили с работы домой после пореза руки бумагой. Насколько серьезна твоя рана?
— Кодекс ковбоя гласит, что, если не умрешь до утра, значит, рана совсем не опасна, — засмеялся он.
— Воистину, это так, — серьезно добавил Кендал.
— Он же болен, серьезно болен, — пробормотала Трейси, но Кендал услышал ее и восхищенно присвистнул.
— У меня жареная свинина и домашний яблочный пирог для вас, — сказала Элси из дверей. — И салат, приготовленный мисс Трейси Тейт.
— А мы готовы, — сказал Мэтт, поднимаясь со стула. — Ты сама приготовила салат, Трейси?
— Ну и что? Ведь все знают, что вершки морковки должны быть такой же длины, как ладонь. Вот тогда она доделана?
— Доделана?
— Забудь это, Мэтт. Это огородный жаргон.
— Ну, вот, — сказала Элси, когда все уселись за стол, и она поставила тарелку Кендала перед ним. — Все в порядке? Позовите меня, если буду нужна. Мэтью, у тебя бинт. Что случилось?
— Ничего. Просто Винди отрабатывал свою технику врачевания на мне.
— Дай-ка я посмотрю, — решительно сказала Элси.
— Я голоден! — запротестовал Мэтт.
— Давай руку!
— Сдавайся, сынок, — со смехом сказал Кендал. — Ты уже должен был давно понять, что с Элси спорить бесполезно.
— Человек может умереть от голода, — заворчал Мэтт, расстегивая запонки на манжете.
«Мой Бог», — прошептала Трейси, когда Элси задрала рукав рубашки Мэтта.
Повязка была шириной в шесть дюймов, и свежая кровь проступала через несколько слоев марли. Элси крепко нажала на это место пальцами, и Мэтт буквально взвился в кресле.