— Вот как, мисс Крейн? Возможно, у него были на то причины…
Надо сойти вниз и убедить его, что ей приснился дурной сон. Она, кажется, плакала во сне — ведь люди иногда плачут во сне? Она не помнит точно, что это был за сон, но определенно что-то очень печальное.
Если она не спустится, он разбудит мисс Паргайтер, та начнет волноваться, поднимется ненужная суета.
Хелли выбралась из постели и надела ярко-красный халат, висевший тут же, на спинке стула. В первый раз ей пришлось спешно одеваться среди ночи, но халат всегда был под рукой. С этими Руни надо быть готовой к немедленным действиям. От них можно ожидать чего угодно — от поджога до приступа разлития желчи.
Хелли включила свет и вздрогнула, увидев в зеркале свое опухшее от слез лицо с красными глазами. Фотография Саймона привела ее в бешенство. Улыбка на его лице была не то чтобы насмешливая, просто несколько высокомерная — такая же, как он сам. Она разорвала фотографию пополам, и не оттого, что ей было больно ее видеть, а просто от досады, потом схватила щетку для волос и стала расчесывать всклокоченные, словно у медузы Горгоны, волосы.
Хелли прошла в ванную, умылась, затем вернулась в спальню и протерла лицо лосьоном. Лицо перестало гореть, но все еще оставалось красным и припухшим, и она все еще была похожа на заплаканную девчонку.
Дверь в гостиную была открыта, и Хелли обрадовалась, что в комнате горела лишь одна лампа — на бюро около камина. Роджер Шерман сидел напротив бюро, если Хелли устроится спиной к свету, то лицо ее окажется в тени.
Именно это место предназначалось для нее, потому что она увидела там приготовленный для нее бокал. Он предложил:
— Выпейте это.
Хелли взяла бокал обеими руками и сделала глоток. Напиток был крепким, и у Хелли перехватило дыхание. Она сказала:
— Мне приснился дурной сон.
Она посмотрела на позолоченные часы под стеклянным колпаком, стоявшие на камине, — пять минут первого. Он, должно быть, собирался пойти спать; чтобы добраться до своей спальни, ему надо было пойти мимо двери Хелли. Он только что закончил работу и, вероятно, устал, хотя выглядел, как обычно.
— Извините, я не хотела доставлять вам неудобства.
— Я могу что-нибудь еще сделать для вас?
Он не поверил в историю с ночным кошмаром, и Хелли перестала притворяться. Сделав еще пару глотков, она отставила бокал и ответила:
— Нет, спасибо.
Теперь уже не из гордости, а потому, что боль ушла. Этот сон принес облегчение. Она несколько раз повторила про себя: «Саймон… Саймон» — и поняла, что слова, сказанные ею Аннабел: «Саймон Коннелл, с которым я когда-то была знакома», оказались чистой правдой. Он уже частица прошлого, маленькая глава из дешевого романа, безвозвратно забытая.