.
В его улыбке было обещание, столь ясное, что оно заставило Эмму ощутить себя безрассудной.
— Вы говорите слишком быстро для моих скудных познаний, мадемуазель Эмили…
— Мадам де Кюстен, — поправила она, — если не желаете обращаться ко мне как к Эмили.
Если он хотя бы заподозрит, что она не вдова, весь её маскарад окажется бесполезным.
— Я чувствую, что мне следует извиниться за постыдный случай, в котором я забыл нашу первоначальную встречу, — произнёс Гил бархатным голосом. — Где, как Вы говорите, мы встретились?
— Это несущественно, — ответила она мягко. — Я знаю, что Вы, похоже, забыли, поскольку прошли годы… Но я никогда не могла стереть Вас из своей памяти. Никогда.
Эмма наклонилась вперёд, чтобы он мог заглянуть в декольте, однако вместо этого его, казалось, заворожили её глаза.
— Не смогли? — переспросил он.
— Теперь я выхожу замуж за уважаемого бюргера, торговца, как вы их называете здесь, в Англии. — Упс, она почти забыла здесь о своём акценте. Это как-то связано с пряным ароматом его кожи. Эмма слегка отодвинулась назад.
— Я желаю Вам всего наилучшего в предстоящем браке, — сказал он.
— Разумеется, — промурлыкала она. — Но замужество такое серьёзное предприятие… Приятное, и вместе с тем необходимое, и всё же удушающее. Мне это известно, поскольку я была замужем за Пьером до самой его горестной кончины.
— А, — произнёс граф.
Эмма заторопилась, прежде чем он мог задать вопросы, на которые она могла бы быть не в состоянии ответить.
— В любом случае, прошли годы с тех пор, как мы… Как мы… Но это было в Париже, мсье.
— Париж, — сказал он, и его тон посуровел. Морщинка внезапно появилась у него между бровей, и Эмма расслабилась. Что-то изменилось между ними: замаячил призрак возможности. Должно быть, Бетани была права насчёт его распутного образа жизни в то время.
— Париж, — повторила она, в её устах слово прозвучало нежно. — Вы, вероятно, не помните, милорд. Боюсь, Вы тогда немного перебрали бренди в тот вечер.
— Вне всяких сомнений, — сказал Гил жёстко.
— Но мне никогда не забыть… — Эмме самой не верилось, сколько хриплого желания она вложила в собственный голос. Возможно, ей стоило сбежать из дома и присоединиться к труппе бродячих актёров. — Когда я увидела Вас на другой стороне комнаты в тот вечер, мне показалось, что это дар свыше.
— Что же, — проговорил он. — Полагаю, мне следует быть благодарным за то, что я, как очевидно, вёл себя пристойно, даже находясь в пьяном виде.
— Я выхожу за почтенного бюргера через неделю, — сказала Эмма. — Я в Лондоне лишь для того, чтобы выбрать наряд к свадьбе. Лишь по чистой случайности я оказалась здесь на маскараде.