— Границу посада пытались пересечь два муравья и гусеница, докладывал воробей, запрыгивая на лохматое плечо Василисы.
— Пересекли?
— Не успели.
— Почему?
— Съел.
— Не стошнило?
— Никак нет.
— Значит, Кощей еще где-то бродит. Продолжай в том же духе.
Воробей упорхнул, а его место заняла взъерошенная курица:
— Васька-кривой докладывает, что слева от него на территорию посада никто не проникал.
— А справа?
— Так он же кривой…
— Тьфу! Бестолочь! Лети назад и пялься направо.
Пощекотав острыми коготками, на плечо взметнулась юркая белочка и затараторила:
— Хозяйка, Вакула просил передать, что Кощей в посад пока не совался, только он больше не может на карауле стоять.
— Это еще почему? — недовольно рыкнула медведица.
— А он себе зуб сломал, — хихикнула Малашка, — и пасть гуталином вымазал. Мне бы, говорит, к ручейку зубки почистить, а то мерзко пахнет.
— Какой зуб, какой гуталин? — затрясла головой Василиса.
— Зуб правый, третий сверху. А гуталин хороший, черный. У нас такого в посаде не достанешь. Им бы лапти начистить… шик! Я вот думаю…
Поняв, что от этой трещотки толку все равно не добьешься, Василиса опустилась на четвереньки и наметом ринулась к южной части посада. Она застала Вакулу за довольно странным для волка занятием. Сидя на хвосте, он пытался левой передней лапой ощупать спину, по которой прогулялось «копье» Кощея, а правой ерзал по носу и зубам, счищая гуталин и отчаянно фыркая.
— Об кого зуб сломал? — тряхнула Василиса Вакулу.
— Об негра.
— А гуталин откуда взял?
— Негр дал… случайно… Он, наверное, не хотел, но дал. — Запутав Василису окончательно, Вакула принялся яростно вылизывать нос, фыркая и чихая.
— Так… — Василиса собралась наконец с мыслями. — Ну а негр куда делся?
— В посад двинул.
— В посад? — яростно сверкнула глазами медведица. — Так это ж Кощей, балда!!!
— Дык как же, матушка? — вскинулся Вакула. — Я его почти за энто за самое… а он хоть бы хны… и кольцо в носу, и колер не сменил.
Но Василиса уже не слушала кузнеца и неслась к частоколу.
— Бей Кощея! — взревела она, наткнувшись на своего почерневшего от гуталина воздыхателя, увидела Илью, засмущалась и стыдливо попятилась, прикрываясь лапами.
— Кощей? — удивленно спросил Илья, хватая папуаса за кольцо.
— А как же алмазы, бриллианты? — захныкал Чебурашка.
— Обманул, гад! — догадался Соловей-разбойник, надувая щеки. — Ща я те одну песенку просвищу!
— Так вот почему крестик-то… Как же я запамятовал? Ну извини, — в пьяном раскаянии взмолился Илья.
Иней растаял, и крестик вновь накалился.
— Братаны! Пахана поймали! — радостно сообщил капитан, волоча пленника поближе к костру. Кощей понял, кто такой пахан, понял, что рассчитывать на него можно как на себя самого, и наконец понял, что их сейчас обоих будут бить.