В лондонской «Таймс», в течение полустолетия выступавшей против взглядов, которых он придерживался, появилась статья, начинавшаяся так:
«Бернард Шоу стал и оставался до самого конца своей жизни, продолжавшейся гораздо дольше обычного человеческого века, самым знаменитым из писателей XX столетия. Он был полемистом согласно избранному им пути и художником по призванию. В своих речах, памфлетах или пьесах он затрагивал почти все вопросы, волновавшие общество за последние шестьдесят лет, и его веселая острая полемика со всем, что было противно непреложным доводам шовианского мышления, составила наследие, которое было охарактеризовано кем-то как «хаос здравых суждений». Было предпринято множество попыток выделить из этого хаоса позитивное и неизменное содержание того, что он дал нашему веку, однако толкований все еще слишком много. И единственное, на что могут пока решиться его современники, признающие, что мысль его нерасторжимо переплетена с их собственной, — это высказать убеждение, что в конце концов должное воздадут не его гению проповедника, поставившего целью революционизировать понятие общества, а гению художника, чей воистину творческий труд нашел воплощение в его пьесах».
Газета была готова признать Шоу великим комедиографом. Однако в статье даже не содержалось мысли о том, что Шоу был социалистом или борцом против пороков и несправедливости, царящих в обществе, в котором он жил.
Ответ подобным критикам Шоу, искажавшим его образ, дал тогда же ирландский драматург-коммунист Шон О’Кэйси:
«Сделано немало попыток принизить завоевавшую мировой авторитет фигуру Шоу. Критики высмеивали его пьесы, политиканы глумились над его социалистическими идеями, защитники официальной религии свысока смотрели на его философию…»
Однако, доказывает Шон О’Кэйси, философские и политические взгляды, выражаемые персонажами его знаменитых пьес, — это и есть политическая и философская программа Шоу; потому что «каждый персонаж в пьесе — это марионетка, да и каждый литературный герой вообще, то есть он говорит и делает то, что думает автор. И нет таких ролей в пьесе, будь она плохой, хорошей или великой, которые были бы независимы от своего создателя».
Коммунистический ежемесячник «Лэйбор мансли», в котором сотрудничал Шоу, выпустил специальный номер, посвященный его памяти, где редактор журнала Палм Датт писал:
«Он любил социализм. Он работал для социализма. Трудился для него, не щадя сил. Всю свою могучую энергию посвятил он пропаганде социализма. Не было такой задачи, какой бы нудной, утомительной и малозначащей она ни была, за которую он но взялся бы, чтоб помочь социализму… Шоу издалека приветствовал большевистскую революцию. В то время как другие отвернулись от нее и даже Каутский, несмотря на всю его прежнюю напыщенно-педантическую приверженность марксизму, стал отвергать ее, Шоу, старый фабианец, верный высокой правде, жившей в его душе, провозгласил с величественной простотой: