«Кристина, Кристина… Ответь: ты сопротивлялась? В эту глухую снежную ночь — ты боролась и кричала, мотала головой, дергалась задыхаясь, и так до самого последнего вздоха? А приближение смерти тебя удивило?»
Спенсер размышлял, уронив голову на руки. Разбудил его доктор Иннис. Он держал под мышкой конверт из плотной манильской бумаги.
— Вот, — произнес он мягко.
Спенсер уставился на него, протирая глаза. Он чувствовал себя невероятно дерьмово: веки отяжелели, а внутри было пусто, как будто оттуда все выкачали. Доктор же Иннис, напротив, выглядел посвежевшим и взбодрившимся. Он больше не потел и не страдал одышкой. У него даже порозовели щеки. «Этот человек расцветает, кромсая посреди ночи людские оболочки, которые покинула душа, — подумал Спенсер. — Как такие ночные существа называются? О них еще писала Энни Райе».
— Я сделал предварительный анализ крови, — сказал доктор. — И оказался прав. В крови никакого алкоголя, ни капли.
Спенсер кивнул. Воспаленные глаза щипало. Он спросил:
— Сколько сейчас времени?
— Пять тридцать, — ответил доктор. — Вам нужно пойти домой и немного поспать. Я сделаю анализы к понедельнику. Хорошо? А до тех пор вам остается пребывать в сомнениях. Ладно?
— А разве у меня есть выбор, пребывать или не пребывать? — сказал Спенсер, вставая и протягивая руку за протоколом вскрытия.
Доктор Иннис отодвинул его и, извиняясь, сказал:
— Он еще не готов. Я не могу точно установить время наступления смерти. До вчерашнего дня, пока она не появилась в морге, отсутствовало трупное окоченение, не было и следов разложения, отсутствует содержимое в желудке. Да и рентгеновские снимки еще не готовы, чтобы их можно было приобщить к делу. Протокол я пришлю вам в управление в понедельник.
Спенсер чувствовал себя так, как если бы у него во рту было полно ваты, и голова изнутри тоже была набита ватой.
— Насчет установления времени, когда наступила смерть, не очень беспокойтесь, — произнес Спенсер, еле ворочая языком. — Когда она умерла, мы знаем. Можете написать, что это произошло между десятью минутами второго и половиной второго ночи в среду двадцать четвертого ноября 1993 года.
— Вы в этом уверены?
— Да. Последний раз, когда ее видели живой, она находилась в сорока пяти метрах от места смерти. Это было в час ноль пять.
— Понятно. Она не могла умереть значительно позже?
— Нет. Она была полностью обнажена, а на дворе был мороз. Ей следовало повернуться и бежать домой. Я убежден, что она так и собиралась поступить, но что-то ей помешало. Через лес она никогда домой не возвращалась.