Новый мир, 2000 № 06 (Журнал «Новый мир») - страница 122

Только зачем я мучаюсь над ответом,

вглядываюсь в прошлого расплывчатое лицо?

…Я толкаю дверь и вхожу в дом, далеким летом покинутый бедовым огольцом.

После русской бани я пью чай с медом, предпочтя эту трапезу другим разносолам.

Мед выходит обильным потом,

обернувшись всегдашней солью.

Сколько ее из меня выпарили на повале, на спецобъектах в степях выжженных.

Но судьба с лихвой возмещала потерю поваренной — может, оттого и выжил.

Ночь. За окном на деревьях галки

умучились от междоусобной войны.

Пожелтевшей страницей Евангелия

лежит на полу свет луны.

Мне снятся картинки детства,

волнующие, как в повторном прокате…Этой ночью в соседнем подъезде

застрелили предпринимателя.

Сам выйдя из ночи,

поднявшись с илистого дна,

я с тревогой говорю дочери:

— Не гуляй допоздна! —

По этапу исколесив Россию

с народом, умеющим и воровать, и жульничать, я наставляю сына:

— Не полуночничай по жутким улицам!.. —

Видно, мы дошли до точки,

до последней черты,

если я, пройдя одиночки,

страшусь за окном темноты.

Недовольный дворник ворчливо разгребает

выпавший под Новый год обильный снег —

такая щедрость для него не фарт.

Я прошу у мужика лопату и под чей-то смех начинаю усердно чистить асфальт.

Не меньше уличного трудяги я имею основание ненавидеть непролазную заметь — столько этого снежку пришлось побросать

на лежневых дорогах в зоне.

Но, видимо, как зажравшегося иногда тянет картошка с солью, так и меня знобкая память.

Я не люблю живопись пейзажную —

не тянется рука перекреститься, ровно на святые образа. Это искусство почему-то вызывает у меня жалость, как поэт, которому нечего сказать.

Отсюда на холстах нескончаемые березки, поля, туманы, прикрывающие тщету духа то игривой веточкой, то палым листом. Но вот «Над вечным покоем» Левитана —

и я невольно себя осеняю крестом.

Я стою в лесу подле огромного муравейника

и наблюдаю за жизнью его жильцов.

Я представил страну, народ одной веры,

со схожим, как у братьев, лицом.

У них нет ни богатых, ни бедных,

все одинаково одеты.

Они вместе справляются с болезнями, бедами. И сообща заботятся о детях…

Я так размечтался, глядя на неустанных тружеников,

что забыл: недавно еще я вертелся таким же муравьем;

вставал с будильником; уплетал наскоро всегдашний завтрак. И спешил на завод, ненавидя свой муравейник до колик, до комы. Видимо, стряслось что-то ужасное, равное исчезновению динозавров, если я завидую безликим насекомым.

На обочине дороги, разложив на газете снедь скудную шибко, подкрепляется мужик — похоже, бездомный.