— Ваше сиятельство грустны? — спросила доверенная дама, не прекращая музицировать.
Графиня оторвала взгляд от стола и посмотрела на Вирету.
— Я думаю, — сказала она. — О том, кого мне выбрать.
— Вы же собирались выбирать победителя, госпожа. Или хотя бы того, кто будет вторым.
— Да. Женара или ан-Суа, — подтвердила графиня. — Хотя Женар сильно разочаровал меня, когда подослал слугу подсматривать за тем, как я раздеваюсь. Хорошо, что я запомнила, как выглядят башмаки дерзкого. А главное — как Женар оправдывался и выкручивался! Казалось бы, поймали, так имей смелость признать ошибку. Ан-Котеа только бормотал, что его оклеветали, а башмаки подбросили. Он сильно упал в моих глазах.
Вирета сочувственно кивнула.
— А если мужем будет… Менел? — спросила она.
— Нет! Только не Менел! — воскликнула графиня. — С героями невозможно жить. Они не предназначены для этого. Герой — это огонь. К нему можно быстро прикоснуться, но если задержать руку хоть ненадолго, обожжешься. Или, что хуже, потушишь огонь. А если потушишь, все равно получится, что живешь не с героем.
Вирета решила сыграть кое-что повеселее. Она отлично поняла графиню. Если женщина заново начинает думать о том выборе, который уже сделала, значит, не верит в его правильность. Но насчет графини Вирета не беспокоилась. Практичность госпожи известна. Никакие колебания не помешают выбрать Женара.
— Ваше сиятельство беседовали сегодня со жрецами. Они сообщили что-нибудь интересное? — спросила доверенная дама.
— Нет, — вздохнула Ласана, слегка натянув кружевной вырез платья на груди, — жрецы никого не нашли. Говорят, что ищут, но врут, наверное. Их главный, Терсат, так подробно расспрашивал о турнире, что наверняка досмотрит его до конца. Хотя, знаешь, в разговоре с ним мне кое-что сильно не понравилось.
— Что, госпожа?
— Понимаешь, Вирета, — графиня почему-то стала говорить тихим голосом, — этот жрец вел себя со мной так, словно я… как бы сказать… уже не могу ни двигаться, ни думать, а просто… лежу при смерти.
— Ваше сиятельство?.. — Пальцы дамы замерли от удивления.
— Так… жалостливо-снисходительно. Как говорят с тем, кто вот-вот станет покойником. С тем, кто уже отжил свое и не может сделать ни хорошего, ни плохого. Ничего!
— Госпожа! Вы, наверное, ошибаетесь!
— Нет, Вирета. — Лицо графини стало сосредоточенным. — Я все почувствовала. За этим что-то стоит. И я бы очень хотела знать что.
Тем же утром официальный трапезный зал замка Мереа был освещен не факелами, а ярким солнцем, проникающим через продолговатые окна с закругленными верхушками. Еды на столах не было, хотя здесь собрались все дворяне. Еще бы — начиналась жеребьевка, в которой выявится очередность выступлений участников в состязаниях. Некоторые из дворян сидели на стульях с высокими спинками или скамьях, другие стояли, прислонившись к стенам, а третьи, застигнутые врасплох каким-то вопросом, загораживали проход, общаясь с приятелем. Но они никому не мешали, потому что не сновали слуги, не бродили менестрели и даже не бегали акробаты. Благородные гости терпеливо ждали начала мероприятия.