Виктор скромно расположился в тени на большой скамье рядом с Ипикой. Он посматривал на дворян, а особенно на Женара, который бросал разгневанные взгляды в сторону ан-Орреанта. И видит Арес, у сына графа для этого были причины.
Антипов волновался. Во-первых, оттого что ночью опять мучился от нестерпимого желания стать магом. Он недоумевал, не находя никаких объяснений своим чувствам. Во-вторых, потому что этот день должен был стать самым важным днем за последнее время. Если жеребьевка закончится не как надо, то все старания и труды Виктора пойдут насмарку. Он, конечно, в последнее время резко повысил свой боевой уровень, но все же не настолько, чтобы раз за разом противостоять сильным и опытным воинам. Если полагаться только на случай, то шансы оказаться хотя бы в пятерке лидеров будут сродни чуду. Антипов же чудес не любил, зная, что за каждое из них приходится платить высокую цену. Сейчас он сильно беспокоился, держа руки под столом, чтобы не было видно, как сжимаются и разжимаются его кулаки.
Между тем в зале начали происходить важные события. Появился писарь, невысокий мужчина с лысой макушкой, и уселся за небольшой столик у стены. Там уже стоял пустой темно-желтый горшок и горкой высился нарезанный пергамент. Улеа разложил письменные принадлежности и с важным видом откинулся на спинку стула. Он был еще не готов действовать. Сейчас сюда придут маги с графиней — и лишь тогда дворяне смогут подходить и записываться. Жеребьевка должна быть честной.
Виктор, как и многие в зале, посматривал на маленького человечка в потертой коричневой куртке. Улеа выглядел весьма заурядно, но Антипов мог бы многое о нем рассказать. Писарь родился в деревне неподалеку. Он чем-то приглянулся одной из знатных дам, живущих в замке, и та по причине безделья, которое часто наблюдается у пожилых дворянок, отставленных от интриг и общения с противоположным полом, решила заняться его воспитанием. Конечно, Улеа был у нее не единственным воспитанником, но занимался старательно и подавал надежды. Его перевели в замок сначала на должность помощника конюха, потом он стал одним из лакеев, затем дворецкий приметил его и решил использовать наиболее рационально: в качестве писаря. Для урожденного крестьянина Улеа сделал неплохую карьеру.
Это все были факты, известные каждому слуге в замке, но Антипов знал несравнимо больше. Он копнул глубоко, вплоть до тайных надежд писаря. Результат оказался неплох и пролил свет на чужую душу, которая, как известно, — потемки, за исключением двух мест, общих для всех и отвечающих за богатство и чувства.