Виктор хотел было предупредить Кеаля, но понял, что не успевает. Ком грязи, пущенный умелой рукой, был уже в воздухе и летел прямо в спину недруга девочки, одетого в дырявый плащ.
Бог обмана, не оборачиваясь, плавно, будто нехотя, наклонился, сделав вид, что поправляет завязку на потертом башмаке. Виктор подался в сторону, оказавшись на линии огня. Ком грязи с громким чавкающим звуком влетел в макушку отца девочки, все еще согнутого в поклоне.
Крестьянин мигом разогнулся и, несмотря на черные ручьи, стекающие по лицу, тут же разобрался, в чем дело.
— Ах ты, негодница! — заорал он. — Сейчас тебе задам!
— Неплохо, — пробормотал Кеаль, пока хозяин пробегал мимо. — Бойкая девочка, далеко пойдет.
Крестьянин выскочил за дверь, и тут же раздался тупой удар и всплеск воды.
Виктор с интересом увидел, что на голове хозяина, пораженно застывшего в дверном проеме, появилось ведро, подвешенное на веревке перед выходом.
— Я не виновата, папочка! — Крик девочки был очень звонок и полон раскаяния. — Не знала, что в тебя попадет! Это противный маг должен был погнаться за мной! Для него повесила ведро!
— Дура! — Голос крестьянина, раздающийся из-под ведра, был глух. — Он же опять нас накажет! И все из-за глупой курицы! Я вот доберусь до тебя…
— Не накажет, не накажет! Он ведь обещал! — орала откуда-то издалека девочка.
— Молокососка! Ничьим обещаниям верить нельзя!
— Я ее возьму к себе, — решил Кеаль. — Эй, хозяин! Иди-ка сюда!
Крестьянин, успевший снять ведро и готовящийся к погоне за дочерью, тут же вернулся.
— Как зовут дочь? — спросил Кеаль, равнодушно оглядывая мокрое и жалкое лицо.
— Ереа, господин.
— Я ее забираю к себе… в услужение.
Физиономия крестьянина перекосилась, она стала еще более жалкой и несчастной.
— Господин, господин! Не отбирайте мою дочь! — забормотал хозяин, протягивая в мольбе руки. — Она же у меня единственная! Чудо, а не ребенок! Отрада в старости! Добрая, хозяйственная, послушная!
Крестьянин упал на колени и стал биться головой о пол.
— Наш господин барон тоже искал новых служанок, но я дочери не отдал! Как же я без нее? Как?!
Кеаль зевнул, аристократически прикрыв рот рукой.
— Не отдашь, значит? — спросил он.
— Убейте меня, господин! Делайте что хотите, но не отнимайте моего ребенка! Мою кровинушку!
— Двадцать золотых, — сказал Кеаль, отворачиваясь.
Крестьянин оторвал голову от пола. Миг — и оказался на ногах.
— Сегодня забираете, господин? — деловито спросил он. — Ее ведь помыть надо. А то после скачки на лошади она пыльная.
— Пришлю гонца с деньгами в течение месяца. Он ее и заберет. А теперь — прочь!