— Убедил я вас, что все так и было?
— Вы точно так же меня убедили, как убеждает доверчивого читателя детективный писатель: вот тебе интригующие гладкие доказательства в словах, а правдивы ли они — не важно.
— Разве я похож на сочинителя детективов? — то ли обиделся, то ли удивился Евгений Петрович. — Что вы находите нереалистичного в моем доводе о переводе Щадова в канцелярию Сталина?
— Для вашего довода, — я извинительно склонил голову, — в действительности, на мой взгляд, не было повода. Чтоб никто из подчиненных Сталина не преступал установленные законы и правила, он и сам их не нарушал. Если же интересы государства требовали мер, которые не укладывались в законодательные рамки или традиции, то Сталин собирал членов Политбюро и предлагал коллективно поступиться общепринятым. В тридцатые годы, когда решалось — быть или не быть нормальной власти в стране? — Сталин наверняка не раз от своего ближайшего окружения получал "добро" на действия вопреки закону. Но в глазах всех прочих партийных и государственных чинов Сталин должен был оставаться Вождем, а не паханом. Поэтому указания на ликвидацию кого-то без следствия-суда или на уголовное преследование с попранием закона шли карательным органам не напрямую от Сталина, а от преданных ему членов Политбюро или сотрудников его личного аппарата. Через них были обрушены репрессии на за- говорщиков-евреев в тридцатые, через них же Сталин мог провести и задуманный им комплекс мер по решению еврейской проблемы как таковой в сороковые-пятидесятые.
После войны состав Политбюро мало изменился. А в Кремле по-прежнему обитали два приближенных к Сталину генерал-лейтенанта — заведующий особым сектором ЦК, личный секретарь Вождя Поскребышев и начальник Главного управления охраны Власик. Оба они воспринимались в структурах власти как две тени Вождя, оба были ему по-собачьи преданы. Так зачем Сталину зачислять в личную канцелярию с особой миссией неведомого полковника Щадова, если у него под рукой и отдельные верные члены Политбюро, не женатые на еврейках, и пара проверенных генерал-лейтенантов, которые готовы воплотить любые планы Вождя, в том числе и по еврейскому вопросу?
— Ваши сомнения мне понятны, — Евгений Петрович снова открыл блокнотик с блестящими обложками. — Понимаю я и отчего они происходят. Вы рассматриваете послевоенную ситуацию в кадрах высшего эшелона как статическую, а она динамично изменялась.
В марте 1946-го Сталин производит в секретари ЦК ленинградского партийного лидера Кузнецова и руководителя Москвы Попова, в мае — главу челябинских коммунистов Патоличева. В итоге секретариат ЦК партии обновляется более чем наполовину. Из 5 прежних секретарей остались только двое — сам Сталин и Жданов.