На переломе веков (Злотников) - страница 174
После того как Гильтебрандт изложил мне свои планы — как на случай, если удастся без потерь добраться до Фузана, так и на случай перехвата эскадры японским флотом, — я благословил его и отпустил. Флотоводцем я себя не считал и не считаю до сих пор, то есть в этом отношении мои ранения меня не особенно напрягали. А вот во всем остальном…
Войска из Центральной России начали прибывать в Маньчжурию уже две недели назад. Опыт массовой переброски войск, полученный во время Маньчжурского замирения, оказался сейчас куда как кстати, а проведенное после этого строгое расследование четко обозначило пределы казнокрадства и некомпетентности, которые я как наместник Дальнего Востока согласен был терпеть. Так что на этот раз переброска шла настолько четко по графику, что острый на язык русский люд начал в шутку обзывать железнодорожников «немцами». А уж едва пронесся слух, что я очнулся и иду на поправку… К настоящему моменту передовые отряды уже выдвинулись к реке Ялу, где вовсю шло оборудование позиций.
Я в руководство войсками не вмешивался, ограничившись одним совещанием, состоявшимся в моем особняке около недели назад. Едва только здоровье позволило.
Пока я валялся без сознания, командующим армией в Маньчжурии был назначен военный министр Куропаткин. Услышав об этом, я долго матерился, оставшись один в спальне. Уж больно много про него в свое время было написано всякого — даже я, не особенно интересовавшийся историей и конкретно Русско-японской войной, знал, что Куропаткин умудрялся отступать даже в случаях, когда наши войска не только занимали укрепленные позиции, но еще и превосходили атакующих японцев числом. Однако переигрывать что-либо было поздно. Да и вряд ли удалось бы. Снять столь высокопоставленного и неплохо зарекомендовавшего себя в глазах государя и общественности военного (видел я его послужной список — герой, да и только) просто так, по моему желанию, было невозможно. Поэтому я сразу, как смог, вызвал сюда, в Порт-Артур, толпу офицеров. Не только Куропаткина, но и обоих командующих армиями — Линевича и Гриппенберга, а также начальников над дивизиями и даже командиров полков. Это мероприятие немедленно обозвали «Большой говорильней у наместника», но для меня важно было, чтобы меня лично услышали как можно больше людей и чтобы мои слова дошли до еще большего количества с минимумом передаточных инстанций, то есть максимально неискаженными.
Заслушав долгий и перегруженный деталями доклад Куропаткина, суть которого заключалась в том, что наши войска пока не обладают достаточным потенциалом для наступления и он предлагает всю стратегию действий русских войск строить от обороны, я благосклонно кивнул и высказался в том духе, что оставляю вопросы стратегии на усмотрение столь компетентного лица, а сам ограничусь следующими принципами. Во-первых, в определении линий и узлов обороны я никого из командующих не ограничиваю, но как только они определятся — отступать запрещаю. Совсем. Офицер, отдавший приказ об отступлении, не вызванном тактическими соображениями либо соображениями военной хитрости, а также и вызванном оными причинами, но затем приведшим к прорыву линии обороны и невозможности восстановить позиции, будет уволен из армии без пенсии и права ношения мундира. То есть с позором. Во-вторых, дабы сего не произошло, я потребовал оборудовать позиции полевыми укреплениями, предусмотрев при этом возможность боя в полном окружении, для чего, кроме основных, надобно будет оборудовать еще и запасные и отсечные позиции. Причем, вследствие изменений в вооружениях войск за последние десять лет, основой этих полевых укреплений теперь должны стать не привычные редуты и люнеты, а укрепления, расположенные ниже или на уровне земли, — окопы, траншеи, блиндажи и тому подобное. Если войска по каким-то причинам проигнорируют мои указания и оставят позиции из-за того, что построенные по старинке укрепления разбиты современной скорострельной артиллерией либо противник, вклинившись с фланга, на котором не окажется запасных и отсечных позиций, принудит их к отходу, — санкции к командирам таких частей и соединений будут применены аналогично уже озвученным. И третье — все пехотные части должны непременно усиливаться пулеметами и артиллерией. Я специально вызвал на Дальний Восток все имеющиеся в русской армии пулеметные роты. Извольте их использовать по максимуму. Что же касается артиллерии, я бы очень просил распространить в войсках мои пожелания по поводу действий артиллерии с закрытых позиций, которые успешно применялись русскими артиллеристами еще во времена Крымской войны. Я считаю, что пришло время их возродить…