Сначала эти письма меня слегка позабавили. Насчет выкупных платежей я был поверхностно в курсе, но считал их даже в чем-то полезными. Во всяком случае, для переселенческих программ. Крестьянство вообще очень консервативно, его сложно сдвинуть с места или хотя бы заставить внести в привычный ритм жизни какие-то изменения. Мне же нужно было как раз оторвать крестьянина от привычных мест и заставить отправиться туда, где, как я считал, обязательно должны появиться новые русские поселения и новые рабочие руки. Так что теоретически получалось, чем хуже будет крестьянину на его привычном месте, тем меньше потребуется усилий, чтобы он наконец-то с этого места стронулся и устремился к новой, более успешной жизни.
С общиной все было не так уж однозначно. Нет, мнение Столыпина о том, что с общиной надо что-то делать, поскольку она является мощным тормозом развития экономических отношений в деревне, зачастую гася предпринимательские порывы отдельных личностей, я понимал и принимал. Но в то же время община, которая и являлась реальной владелицей крестьянской земли, несмотря на то что после ликвидации крепостного права крестьяне номинально имели собственные наделы, вполне меня устраивала, например, с демографической точки зрения. Регулярное перераспределение наделов внутри общины происходило «по душам», «по едокам» или «по работникам» — это побуждало русское крестьянство рожать детей, служило стимулом едва ли не лучше, чем выплаты Всероссийского православного попечительского совета, которые счастливые семьи, окрестившие седьмого младенца, получали через местных батюшек. Кстати, мои первоначальные расчеты сумм на содержание попечительского совета оказались неверны. Два с лишним миллиона составлял естественный прирост населения, то есть превышение рождаемости над смертностью, а общее число народившихся в стране детей было куда больше. Так что финансирование обходилось мне ежегодно в более крупную цифру, чем я думал ранее. Поскольку вновь избранный Патриарх оказался сторонником объединительных тенденций, в данный момент церковь семимильными шагами двигалась в сторону подписания Акта о каноническом общении со староверами, и львиная доля пожертвований в фонд попечительского совета шла именно от них. Причем этот денежный поток был настолько велик, что попечительский совет затеял еще несколько программ, одна из которых была архитектурно-реставраторской, направленной на восстановление церковных святынь времен до Раскола…
Что же касается Овсинского, я поначалу решил, что он из числа тех самых «изобретателей вечных двигателей», каких везде и во все эпохи не счесть. Однако, перечитав оба письма, я понял: что-то в них обоих меня слегка зацепило. И поручил Карташеву, заместителю Канареева, исполняющему его обязанности во время пребывания Викентия Зиновьевича в САСШ, разузнать об Овсинском, после чего решил организовать нашу совместную встречу. Судьба нередко подбрасывает нам некие подсказки, которые мы за суетой чаще всего не замечаем. Одновременное прибытие писем от этих людей я посчитал именно подсказкой.