— Карлос, — сразу же взял быка за рога Сервера, — нам нужно поговорить. — Он знал О’Доннеля Альвареса-и-Абреу не слишком хорошо, но оба принадлежали к верхушке испанской власти и не раз пересекались на различных мероприятиях.
— О, адмирал, отлично! — широко улыбнулся министр. — Я как раз хотел уточнить у вас, как дела с подготовкой вашего отряда. Насколько добросовестно русские относятся к своим обязанностям? Я, конечно, понимаю, что испанские моряки мало чему могут научиться у этих русских…
— С кем Испания собирается воевать в ближайшее время? — оборвал разглагольствования этого напыщенного петуха Сервера, едва они скрылись за колонной, куда адмирал его оттащил.
— Испания? Воевать? — Министр иностранных дел удивленно воззрился на него. — Вы в своем уме, Сервера? Зачем нам с кем-то воевать? И как это делать, если все наши военные силы находятся в предельном напряжении из-за борьбы с мятежниками?
Адмирал задумался.
— То есть в правительстве нет не только решения о войне с какой-либо страной, но даже и слухов об этом не ходит?
— Слухи, мой дорогой адмирал, — снисходительно отозвался Карлос Мануэль, — ходят всегда. И всегда имеются внешние враги, которых следовало, бы поставить на место. Вы понимаете, о чем я говорю?
Паскуаль кивнул. Это проклятые янки… Если бы не они, мятеж на Кубе был бы подавлен уже давно. Но нет, янки, прикрываясь громкими словами о свободе, о праве народов самим избирать свою судьбу, постоянно снабжали мятежников оружием и отправляли им в помощь отряды наемников. А между тем, когда от них самих попытались отделиться несколько южных штатов, как раз и руководствуясь так громко декларируемым правом народа этих штатов самим определять свою судьбу, все громкие слова были забыты. И Конфедерация южных штатов была задавлена с жестокостью, которой ранее цивилизованный мир не знал. О том, что творилось в концентрационных лагерях[18] американцев, в испанской Вест-Индии было хорошо известно… Впрочем (Сервера вздохнул), не испанцам упрекать американцев в этом. Испанская армия сама вовсю пользуется на Кубе американским опытом, сгоняя население районов, охваченных мятежными настроениями, в такие же концентрационные лагеря…
— Значит, никакой войны? — уточнил он.
— Успокойтесь, адмирал, — высокомерно-покровительственно отозвался министр. — Правительство короля не допустит, чтобы Испания была втянута в какую-нибудь ненужную нам войну.
Сервере пришлось приложить немалые усилия, дабы сохранить невозмутимое выражение лица. Его доверие к управленческим способностям политиканов, сменявших друг друга на испанском политическом Олимпе с такой скоростью, что он не всегда успевал запомнить их по именам, было чрезвычайно слабым. Те правительства, которые Испания имела последние лет двадцать, были способны только на одно — просрать все, что только возможно было просрать. И никакие деньги, никакие новые русские крейсера изменить это не в силах…