— Простите. Я сейчас немножечко мертва.
— Ну вот, — улыбнувшись, Чарли кивнула, — схватываешь налету.
Я тоже улыбнулась, но быстро отвернулась, чтобы она не видела. Не стоило мне начинать чувствовать себя комфортно здесь, где царили пустота и одиночество.
Мы въехали на стоянку у пресвитерианской больницы, а затем пошли по указателям к родильному отделению. И я поняла, что у нее на уме: она собиралась проверить, не умер ли кто-то в родах, а может быть, до или после них. Стыд грозил поглотить меня с головой. Я приняла решение умереть. Я это чувствовала. Но я бы никогда не сделала этого, дожив до роддома.
— Вы и правда собираетесь выпить обе чашки? — спросила я у Чарли.
— Нет, конечно. В таких местах это валюта.
Приближаясь к отделению, Чарли отогнула от чашки указательный палец и прижала его к губам, призывая меня к молчанию.
— Почему мне надо молчать? Я думала, меня никто не слышит.
— Ты сбиваешь весь настрой.
Я нахмурилась, глядя, как она метнулась к стене и распласталась по ней. Осмотрев открывающийся за углом коридор в обоих направлениях, она свернула направо, быстро шагая к входу в родильное отделение. Чуть не поскользнулась на ровном месте, но вовремя восстановила равновесие, заново распластавшись по стене со вздохом облегчения.
О да. Чарли чокнутая.
Женский голос из переговорного устройства возле закрытой двери эхом срикошетил от стен:
— Дэвидсон, ты что творишь?
Чарли решила не придумывать отговорок и нажала на кнопку:
— Ничего. Абсолютно ничегошеньки.
— Это тебе не рация для пустой болтовни, Чарли.
— Знаю.
Послышался тихий смех, а затем тот же голос спросил:
— Хочешь войти?
— А ты хочешь мокко латте?
Больше никто ничего не сказал — двери открылись. Чарли глянула на меня с довольной ухмылкой и приподняла чашку с кофе:
— Говорила же, круче золота.
Мы остановились у сестринского поста, где две медсестры заполняли истории болезни.
— Правда, золото я еще не пробовала, — шепнула Чарли через плечо.
Одна из медсестер, потрясающе красивая латиноамериканка с коротким каре и миндалевидными глазами, подняла взгляд от бумаг. Выражение ее лица не оставляло сомнений — Чарли угадала с кофе. Она схватила чашку, сорвала крышку и, подув, чтобы не обжечься, неуверенно сделала маленький глоток.
— Давненько тебя не было. Чем я заслужила такое удовольствие? — спросила женщина, не скрывая наслаждения после глотка. Потом захихикала, вышла из-за стола и набросилась на Чарли с медвежьими объятиями.
— Ну…
— У тебя мокрые волосы, — перебила медсестра. — Чарли, черт возьми, там же градусов семь.
— Ничего подобного. Минимум девять.