— Вы совсем не похожи на ангела смерти.
— Мне говорили, — отозвалась она и пристально посмотрела на меня. — Мэри Джейн Холбрук.
— Кто? — спросила я.
Чарли снова уставилась на экран.
— Вот черт, не важно. Когда она умерла, ей вроде как было восемьдесят четыре.
Я тоже взглянула на экран, но цвета распадались на пиксели, отчего сильно кружилась голова.
— Проклятье, для своего возраста она очень даже ничего.
— Почему я не могу нормально видеть?
— Ты в другом измерении, — ответила Чарли, не отрываясь от монитора. — А в разных измерениях объекты не всегда выглядят одинаково. Как насчет Дженнифер Сандовал?
— Совсем не знакомо, — я покачала головой. — Я на нее похожа?
— Понятия не имею. Я сейчас в полицейской базе данных. Фоток нет.
Очередное воспоминание всплыло на поверхность, но такое невероятное, такое ужасное, что пришлось прикусить губу, лишь бы не закричать. Наверняка память опять меня подводит. Такого не могло случиться.
— Итак, у меня полный ноль, — сказала Чарли, снова глядя на меня поверх чашки. Она сделала большой глоток, осматривая меня с ног до головы. — Не говоря уже о том, что ты могла умереть в любой точке земного шара и, если на то пошло, в любое время. По твоей ночнушке и прическе не могу сказать ничего, кроме того, что ты скорее всего умерла в пределах последних двадцати лет.
— Двадцати лет? — Я была потрясена. — То есть я шатаюсь здесь уже двадцать лет?
Она кивнула:
— Время в твоем измерении течет по-другому. Нелинейно. А к тебе потихоньку возвращается память, да? Ты вспомнила что-нибудь еще?
Видимо, у меня все было на лице написано: ужас, поразивший меня до глубины души, и страх, сковавший холодом позвоночник.
— Да, но этого не может быть. Просто… Нет, не может быть.
Из-под ресниц на меня смотрели самые сочувствующие глаза на свете.
— Мне ты можешь рассказать, что угодно. У меня с конфиденциальностью строго. А еще мне просто-напросто никто не поверит.
Я посмотрела на свои руки и, что важнее, на запястья. Однако на них не было ни царапинки. Но я помнила, как упала. Может быть, прыгнула с крыши здания или какого-нибудь моста.
— Мне кажется, я покончила с собой, — тихо сказала я, заливаясь краской от стыда.
— О. Мне очень жаль, солнце. — Чарли накрыла ладонью мою руку, и, хотя физически я ничего не ощущала, я почувствовала исходящее от нее тепло, чистое и манящее.
Внезапно мне ужасно захотелось расплакаться. Как я могла такое сделать? Я ведь любила жизнь. Я помню. Я ничего так не хотела, как жить, быть здоровой и нормальной.
— Секундочку. — До меня вдруг дошло. — Если я покончила с собой, разве не должна была я попасть в ад?