– «Зенит» – чемпион. – Блин, какую чушь я несу?
Наверно, это из-за температуры.
Пришлось собраться с силами и приоткрыть левый глаз.
На переднем сиденье машины сидел живехонький Коловорот. Он поминутно оглядывался на меня, рискуя врезаться в столб.
– Николай, ты приехал, – с улыбкой счастливого идиота просипела я и снова оказалась на промерзшей скамейке.
Бредовое состояние продолжалась.
Некоторый отрезок времени с пеной у рта доказывала маме, что я не просто так, а о-го-го! И вот удивительно, она полностью со мной соглашалась, признавая меня как личность, достойную всяческого уважения. Начались звуковые галлюцинации.
– Ты, доченька, не волнуйся. Как только поправишься, я сделаю для тебя все. Теперь у тебя все будет. И дом на Канарах, и квартира в Париже. Все, что захочешь. Счастливая безбедная жизнь. Ты ее заслужила. Будешь рисовать там свои превосходные картины. Прославишься. И я буду тобой гордиться.
Бред звучал и выглядел убедительно. Но щедрые обещания почему-то не вызывали восторга. Всю жизнь промечтав о куче денег, я вдруг подумала, что мне от мамы достаточно немного любви и понимания. Хотя обещанные дары лишними не будут.
Подсознание, оторопевшее от маминых хвалебных речей, иногда корректировало ее монолог. Получалось не так патетически, зато более правдиво. Даже в полном бреду мозг отказывал мне в уважении. Ему никак не удавалось поверить в то, что я хорошая хозяйка, прекрасный художник или что я готовлю съедобную пищу.
С раздражением я сообразила, что приятное покачивание сменилось неподвижностью.
– Пей, черепашоночек, – приговаривал Коловорот, заставляя меня отпить горячего молока.
На поверхности жирела толстая пенка, вызывая дикий приступ тошноты.
– Пей сейчас же, а то на голову вылью.
Пенка скользнула в моем направлении, переливаясь от самодовольства.
– Вот ведь незадача, – сокрушался Коловорот. – Может, из ложечки напоить?
Подцепив ложкой ненавистную гадость, я аккуратно выложила ее прямо в ладонь удивленному Коловороту. И даже вытерпела несколько глотков.
– Жить будет, – пробасил чей-то голос.
– А теперь скушай лекарство. Черт. Черт. Черт. Волка проще вылечить.
С таблеткой во рту я прикидывала, как поступить дальше. Проглотить не получалось, а выплевывать неприлично. Бессилие вызвало приступ злости, которая, как всегда, помогла справиться с задачей. Коловорот участливо наблюдал за моими мучениями.
Он похож на добрую собаку. Я радостно рассмеялась.
И снова оказалась на скамейке, будь она проклята.
– Паспорт где?
Не понимаю, зачем меня так безжалостно тормошить. И какого лешего ему понадобился мой паспорт?