– Это все ерунда по сравнению с моей бабушкой, – признался в приступе откровения Карабас. – Хотя по смыслу дело может оказаться схожим. Бабуля как на пенсию вышла, вдруг стала жить на широкую ногу. Покупает что хочет, мотается по заграницам и вообще молодится как девушка. Немного стараний – и я узнаю, что она не просто так себе бабушка, а многомужец какой-то. Прикинь – у нее было аж восемь мужей.
– Олигархи? – робко предположила я.
– Куда там. Самый продвинутый – бывший полковник милиции. И она решила провести инвентаризацию их чувств. Написала каждому строгое письмо. Типа неплохо бы за счастливые годы сделать ей надбавку к пенсии.
– Наверное, они были с ней счастливы? – догадалась я.
– По всей вероятности – да. Теперь каждый платит сколько может. Ежемесячно.
– Невероятно! – Мне показалась заманчивой такая непыльная перспектива улучшить свое благосостояние, жаль, что до пенсии как до революции.
– Но у твоей мамы был всего один супруг.
– И есть, – на мой взгляд, последняя фраза нуждалась в уточнении.
– Это как посмотреть, – осторожно прибавил Карабас.
Похоже, он боялся травмировать меня правдой об отце, или тут дело в мужской солидарности, но распространяться о второй папиной семье он не стал. Будто я не в курсе.
– Ладно. Все будет в ажуре. Не забывай, с кем имеешь дело, – «скромничал» внук выдающейся бабушки.
Нет, все-таки я права, Карабасы истосковались по движению. Сегодня мы приступаем к успокоению моей совести. К выворачиванию маминой тайны наизнанку. К возвращению блудного попугая из блуда.
Мы будем шпиками. Хотя я слабо представляю, в чем их деятельность заключается. Я даже не уверена, что они вообще существуют в реальной жизни, а не только в детективах.
– «Секретный агент» звучит лучше, – поправил меня Карабас, когда был назван «шпиком».
Ясным солнечным утром, когда все трудовое население сумрачно спешит на работу, а нетрудовое мстительно нежится в постели, мы вдвоем клевали носом, сидя в машине Барабаса. Шпикачество пока не вызывало у меня ничего кроме яростной зевоты. Барабас в ожидании первых известий напряженно барабанил похоронный марш пальцами по коленке.
– Не нервируй меня, – попросила я сквозь новый отчаянный зевок.
– Надо было сделать все по-другому. Что за отношения у вас в семье? Идиотизм в квадрате – дочь ни сном ни духом, что делает ее мамаша.
– А твоя мать в курсе, чем ты занимаешься? – Мой сладкий голос испортил ему настроение.
– Вот еще. Зачем ей знать? Если все рассказывать, нотаций не оберешься.
– Ну-ну. Какие странные отношения, не правда ли?
Барабас вытаращился на меня как рыба в аквариуме.