– Не переживай. Думаю, все наладится. Не может такого быть, чтоб о нас государство забыло, – ответила его собеседница нежно, почти ласково.
– Уже все аптеки проверил. Говорят – нет, и не надейтесь. Даже в Москву звонил. Там тоже нет. И в области… Неужели они не понимают – мы же просто не можем жить без этих лекарств. Это фашизм. Это геноцид против собственного народа! Вот раньше такого не было…
– Не волнуйся. Тебе нельзя волноваться. Все наладится. Вот посмотришь. Не одни же мы с такими заболеваниями.
– И на складе нет. И врач говорит – ничем не могу помочь…
Барабас отпрянул, когда ему в лицо кинулся чумазый голубь.
– Интересно, про что они?
– Судя по голосам, вполне приличные немолодые страдальцы. Давай еще послушаем.
Голубь сделал попытку пройтись по крыше, но решил, что оно того не стоит, и свалил обратно на землю. Барабас плюнул ему вслед и снова прицелил антенну на разговорчивое окно.
– Извините, что снова беспокою, блемарен или полькортолон в продажу не поступили? Да, спасибо… Вот, опять говорят, что никто не знает, куда они делись. Ладно, я потерпеть смогу, а ты-то как справишься?
– Да никак. Ты же знаешь…
Карабас отобрал подслушивающее устройство у Барабаса.
– Нет, я такое слушать не могу. Я вообще от тем про болезни впадаю в тоску и теряю присутствие духа. Посмотрим, что у соседей творится.
У соседей творился скандал с визгливой истерикой.
– Не буду! В окно выброшусь. Сама с таким ходи! Надо мной все девчонки смеются! И какого черта вы детей рожаете, если не в состоянии купить нормальный мобильник!
– Доченька, ведь твоему всего месяц…
– Дура! И не месяц, а три. Он тогда уже был старьем. Если тебе это говно так нравится – сама с ним и таскайся. Я себе вены порежу… – В голосе сквозит искренняя непреклонность.
– Ну, хорошо, спросим папу, он наверняка денег даст…
– Он только вечером приедет, а у наших сегодня тусовка, а я с этим барахлом как Маня деревенская, а там такие мальчики клевые будут. Мама!
– Хорошо, вот, бери, тут должно хватить. Только я с тобой пойду, а то сейчас столько хулиганья развелось – неровен час отнимут.
– Нет уж. Я сама. – Судя по голосу для нее и мамаша – полное старье, с которым стыдно выйти на улицу.
Хлопает дверь. Мы, словно грифы, вытягиваем шеи, чтобы посмотреть. Появляется симпатичная девчонка в такой короткой юбке, что нам она кажется поясом. Следом выскакивает несвежего вида тетя. Безобидного обличия, которое подчеркивает простенький ситцевый халат. Она запоздало крестит то место, где только что было ее требовательное чадушко.
– Это кино мне тоже не нравится, – постановляет Карабас.