Плясавшая женщина внезапно нагнулась, и в руке ее сверкнули лезвия лабириса.
Вероятно, ритуал вступил в завершающую стадию. Под крики женщины, вращавшей топориком, все волчьи морды повернулись в мою сторону. Я сжался и закрыл глаза. На что тут смотреть? Зачем смотреть, если все равно ничего не можешь сделать?
Вдруг наступила тишина, и в ней послышался какой-то инородный звук. Сначала я даже не понял, что это, настолько звонок мобильника не соответствовал обстановке. Секунду назад вокруг меня была глубокая, какая-то нечеловеческая древность: темная пещера в горах, светильники, волчьи морды на голых людях и «инопланетные» завывания женщины с топориком в руках.
И вдруг — звонок…
Кто-то из сидящих на скамьях ответил, буднично заговорил. По-гречески, это я сразу понял.
Все остальные напряженно молчали, а женщина с лабирисом замерла на месте.
Когда разговор по телефону прекратился, все разом загалдели. Ситуация резко изменилась. Вокруг меня уже были не служители неведомого культа, а обычные возбужденные люди.
Сознание было еще затуманено, и потому я не воспринимал события полностью. Кто-то сбоку подскочил ко мне, поднял. Сильные руки двоих мужчин потащили меня к выходу из пещеры. Краем глаза я видел, как засуетились участники злодейского ритуала. Они сорвали с себя маски, и я увидел их лица. На вид это были самые обыкновенные мужчины и женщины. Встретив их на улице, никогда не подумаешь, кто перед тобой… Мне не понравилось, что они даже не смотрели на меня и спокойно открывали свои лица. Значит, меня уже не принимают в расчет…
Меня протащили по пещере, выволокли наружу и снова кинули в багажник. Кругом стояла ночь, непроглядная тьма, разрезаемая лишь включенными фарами автомобилей. Мелкие камушки шуршали под ногами людей, осыпался песок.
Я старался лежать тихо. Зачем? Если я открою глаза и заговорю, меня скорее всего снова оглушат, а этого моя бедная голова может уже не выдержать.
К тому же суета и взволнованные голоса давали надежду если не на освобождение, то хотя бы на откладывание ужасного конца. Ведь что-то помешало этим тварям довести дело…
Взревел мотор, машина рванула с места. Снова началась тряска — колеса грохотали по ухабам горной дороги.
Куда меня везут? Я не задавал себе вопроса, зачем везут — это было и без того слишком ясно…
Внезапно тряска сделалась гораздо сильнее. В багажнике машины трудно судить о том, что происходит снаружи, но мне показалось, что мы резко затормозили и развернулись. Тряска стала невыносимой, к тому же изменился наклон — я скатился к краю тесного багажника. Машина рычала, пытаясь взобраться по склону.