Последовало шарканье ног, потом:
– Господи, неужели недостаточно на сегодня синяков?
– Да, конечно. Он слишком насолил мне, Клинтон. Англичанин мог бы у него поучиться.
– По-моему, был еще один путь. Пожалуйста, заткнись, Уоррен, если не можешь предложить ничего дельного. И не надо раздражаться, Дрю, это только мешает делу.
– Я не верю в то, что делает Бойд. – Джеймс уже начинал различать голоса, и этот, кажется, принадлежал раздражительному Уоррену. – Этот болван тоже сомневается.
Снова началась какая-то возня. Джеймс попытался было сесть и о чем-то попросить их, но ему наступили на ногу, отчего он дернулся всем телом.
– Как вы себя чувствуете, Мэлори? – спросили его неожиданно веселым тоном. – Достаточно ли хорошо для свадьбы?
Джеймс с трудом открыл глаза и увидел, что ему улыбается Бойд, похожий на мальчика. Со всем возможным презрением он произнес:
– Мои братья лучше бы сделали это дело, чем такие щенки, как вы.
– Так, может, начнем по новому кругу?
– Сядь, Уоррен!
Приказ Томаса удивил всех, кроме Джеймса, который не знал, что этот брат редко повышает голос. Впрочем, сейчас ему было не до них. Он копил в себе силы, чтобы подняться без посторонней помощи. И тут его как ударило.
– Какую, к черту, свадьбу вы имели в виду?!
– Вашу с Джорджи, англичанин. Вы скомпрометировали ее и теперь должны жениться, или мы с удовольствием вас убьем.
– Тогда шутки в сторону, милый мальчик, и нажимайте на курок. Меня нельзя заставить.
– А разве вы не для этого приехали, Мэлори? – неожиданно спросил Томас.
Джеймс сверкнул на него глазами; остальные братья восприняли его слова с разной степенью удивления.
– Ты что, с ума сошел, Томас?
– Ну, пожалуй, это все объясняет, не правда ли? – саркастически заметил кто-то.
– Откуда эти странные замечания – сначала о Джорджи, потом о нем?
– Может быть, ты объяснишься, Том?
– Это не важно, – ответил Томас, наблюдая за Джеймсом. – Английский ум соображает сложно.
Джеймс не собирался отвечать. От разговоров с этими идиотами болит голова. Медленно, с очень большой осторожностью, он встал на ноги. Тут же поднялись Уоррен и Клинтон. Джеймс едва не рассмеялся: неужели они считают, что он и сейчас опасен? Чертовы здоровяки! Конечно, у малютки Джорджи и не могло быть нормальной семьи.
– Между прочим, а где Джорджи? – спросил он.
Младший, возбужденно ходивший по комнате, остановился и зло взглянул на него:
– Ее не так зовут, Мэлори.
– О Господи, теперь имя не понравилось! – И, стараясь казаться равнодушным, Джеймс сообщил: – Я могу называть ее как мне придет в голову, сопляк! А куда вы ее девали?