– Совершенно верно!
Джорджина не заметила, как покраснели лицо и шея Джеймса. А ведь это было доказательством тому, что ее вывод усилил чуть ли не вдвое его ярость и послужил главной побудительной причиной ответа. Она услышала только ответ, смертный приговор ее последней надежде, за которую, не признаваясь даже себе, она тайно держалась.
Горечь заставила ее разразиться бранью.
– Большего я и не могла ожидать от английского лорда, от карибского пирата!
– Не люблю обращать на подобные вещи внимание, маленькая ведьма, но твои эпитеты на годятся.
– Они такие, какими должны быть, по моему личному мнению! Боже, подумать только, я жду от тебя ребенка.
– Ты дьяволица! Я больше не прикасаюсь к тебе!
Джорджина отпрянула от Джеймса.
– И не нужно, глупец!
Капитан почувствовал, будто его ударил в грудь бык или он получил удар топором.
Но Джорджину нисколько не заинтересовала реакция супруга. Огромная обида вытолкнула ее за порог каюты, хлопнула за ней дверью и не дала услышать смешок, вскоре перешедший в веселый хохот.
Полчаса спустя Джеймс нашел Джорджину на камбузе распалившейся от ярости, а своих подчиненных слушающими злобную тираду по поводу мужчин в целом и в адрес капитана Мэлори в частности. Учитывая, что слова неслись из уст их Джорджи, снова одетой в мужские брюки, которая теперь являлась женой их капитана, члены экипажа, похоже, не собирались возражать против ее резких заявлений.
Джеймс несколько секунд послушал супругу и, наконец, заговорил, чувствуя себя похожим на осла, безмозглого быка и кирпичную стену одновременно. Кирпичная стена? Американские сравнения, по его мнению, в расчет не брались.
– Если не возражаешь, Джорджи, я хотел бы поговорить с тобой.
– Возражаю.
Она ответила, даже не оглянувшись. Джеймс лишь заметил, как слегка напряглась при его словах спина супруги. Очевидно, вежливость не подействовала.
Если бы Джорджина увидела сейчас улыбку Джеймса, то назвала бы ее дьявольской, но она не смотрела на своего супруга. Только члены экипажа наблюдали за капитаном. Он подошел к жене сзади и поднял ее с бочонка, на котором та сидела.
– Простите нас, джентльмены, но Джорджи пренебрегает своими обязанностями, – произнес Джеймс и вынес ее из камбуза.
– Вы должны отвыкнуть от своих варварских привычек, капитан, – злобно прошипела Джорджина, зная по опыту, что никак не сможет противостоять ему. – Воспитанность говорит сама за себя, не так ли?
– Мы доберемся туда быстрее, если ты помолчишь, Джорджи.
Она почти потеряла дар речи, услышав веселые нотки в голосе Джеймса. Чего забавного он нашел в настоящей ситуации, когда они оба презирали друг друга? А ведь меньше часа назад он был огнедышащим драконом. Но ведь это англичанин. Какие еще нужны объяснения?