– Подойдет, паренек?
Она как будто боялась, что он предложит что-нибудь еще, если она скажет «нет», в то время как она хорошо понимала, что он не намерен создавать для себя неудобства ради какого-то каютного юнги!
– Полагаю, что да, но было бы еще лучше, если бы я мог воспользоваться ширмой.
– Это зачем?
«Для уединения, балда!» Но он смотрел с таким изумлением, что она просто добавила:
– Да я просто так подумал.
– Тогда не нужно думать, дорогой мальчик. Пользуйся просто здравым смыслом. Ширма прикреплена к полу. Все привинчено к полу, кроме стульев, на случай плохой погоды.
Джорджина не удивилась. Она знала это. На корабле все должно быть привинчено, прикреплено, иначе все болтающиеся вещи могут причинить большие неприятности. Как она могла это забыть?
– Я не знал. Я раньше не плавал, – сказала она в свою защиту.
– Из Англии, да?
– Нет! – сказала она быстро и резко. – Я хочу сказать, что я приплыл сюда, но как пассажир. – И добавила: – Я не обращал внимания на такие вещи.
– Не имеет значения. Ты научишься всему, что нужно. Сейчас ты работающий член команды. И не бойся задавать вопросы, парень.
– Тогда, поскольку у вас сейчас есть время, капитан, не были бы вы столь любезны, не могли бы вы объяснить мне мои обязанности, другие, кроме тех, что вы уже упомяну…
Она остановилась – одна из его золотых бровей поползла вверх в удивлении. «Что же она, черт возьми, такого сказала, что он все время скалится, ухмыляется».
Он недолго держал ее в неведении.
– «Не были бы вы столь любезны?», – он теперь хохотал. – Милостивый Боже, парень, надеюсь, что нет. Я не был любезен даже в твоем возрасте, но столь любезен – никогда.
– Это просто такое выражение, – растерянно пыталась объяснить она.
– Которое говорит о твоем хорошем воспитании, парень. Манеры слишком хороши для каютного юнги.
– Разве отсутствие манер – необходимая предпосылка для приема на работу. Тогда мне должны были бы сказать об этом.
– Не хитри со мной, парень, а то я сниму твою кепку и обнаружу под ней ослиные уши.
– О, да, они здесь капитан, два острых и длинных уха. А то зачем же мне их прятать?
– Ты приводишь меня в растерянность, дорогой мальчик. Ты действительно очень предусмотрителен… Два больших уха?
Она улыбнулась против воли. Его остроумие было поразительным. Кто бы мог ожидать такого от кирпичной стены. Это удивляло. Еще больше удивляло то, что она приняла всерьез его намерение сорвать кепку и обнаружить под ней ослиные уши, как он сказал ей.
– Ах, – сказал он, приняв ее улыбку и ответив своей: – У парня есть зубки. Буду осторожней. Жемчужно-белые. Конечно, ты молод. Скоро они будут гнить и вонять.