Она обернулась.
– Поможет в чем? Что он не будет сердиться?
– Я его не видел, но думай головой, – сказал Мак. – Это твой первый день службы ему. И уже ты относишься к работе без почтения.
– Когда хочу спать, не могу удержаться, – сказала она. – В конце концов, он же приказал мне поспать.
– Ладно, я не буду волноваться. Только постарайся больше не тратить времени зря.
Она не стала больше тратить времени. Но она волновалась тоже. Капитан действительно приказал ей спать. Но спать в каюте, где он мог бы разбудить ее, когда пришло время принести еду. Разве не для этого он хотел, чтобы она была под рукой? А теперь он должен был послать людей, чтобы найти ее. Проклятье. А она думала, что самые большие неприятности дня остались позади.
Она проскользнула в камбуз так быстро, что трое мужчин, встретившихся по пути, не успели ей ничего сказать, хотя собирались.
– Поднос капитана готов, мистер О'Шон?
Он поднял палец.
– Готов…
– Но он горяч?
– Конечно, а почему ему не быть горячим, если я в третий раз наполняю его. Я уж? собирался послать Хогана… вот…
Она пропустила его слова мимо ушей и бросилась к подносу. Он был тяжел, тяжелее, чем тот, что ей пришлось приносить перед этим. Он оттягивал руки. Но она держалась. Трое крикнули ей, что капитан разыскивает ее. Она не остановилась, чтобы ответить. Она была озабочена.
«Он сказал, что не хочет скрывать твои уши. Он сказал, что не будет». Но она должна была напоминать себе об этом всю дорогу до его двери, прежде чем постучала и услышала короткую команду войти. Однако она вошла не сразу.
И первое, что она услышала, ступив внутрь, были слова первого помощника:
– Должен бы прятать свои уши.
О, она ненавидела этого человека, действительно ненавидела. Но вместо того чтобы посмотреть на него горящими от ненависти глазами, она низко наклонила голову, ожидая услышать мнение Джеймса Мэлори.
Однако он молчал. Это была пытка молчанием, поскольку она ничего не знала о настроении капитана. Она же отказывалась смотреть на него, воображая себе угрожающее выражение его лица, что только усиливало ее волнение.
Она подскочила, когда он, в конце концов, сказал:
– Ну и что ты скажешь, парень?
Резонно. Он умный человек и хотел бы услышать ее оправдания. Она не ожидала этого, но подняла голову, чтобы встретить взгляд его зеленых глаз. Он сидел за столом, пустым столом, с Конрадом Шарпом, и она вдруг осознала, что из-за ее медлительности двое мужчин вынуждены были дожидаться обеда. И еще она почувствовала облегчение, потому что капитан вовсе не выглядел как грозовая туча, нависшая над ее головой. У него была угрожающая внешность. Но он всегда был такой – большой бык, и все. Но он не выказывал признаков гнева. Конечно, она должна была себе напомнить, что она не видела, как выглядит этот человек в гневе. Может быть, так же, как и сейчас.