Но сколь бы интересным все это ей ни казалось, хотелось, чтобы он поторопился. Она снова начала чувствовать тошноту. А в это время он даже не был рядом с ней. Господи, но у него красивые соски. В каюте становилось жарко. И какие длинные ноги, твердые бока. Его мужественность подавляла, пугала.
«О Господи, он идет к ней? Да! Зачем? Ах, там, над ванной, лампа. Будь он проклят за то, что так пугает ее». Когда он погасил лампу, ее угол погрузился во тьму. В каюте горела только одна лампа. Над его кроватью. Она смежила веки и держала глаза закрытыми. Она не видела, как он лег в свою небесно-мягкую постель. «Что, если он не пользуется одеялом?» Луна взошла, осветила ярко палубу и каюту через иллюминаторы. Она не могла открыть глаза снова.
«Где же он сейчас?» Она не слышала, чтобы он шел к своей кровати.
– Между прочим, парень, Джорджи – это твое имя или тебя так ласково называли в твоей семье?
«Он не стоит возле меня голый. Нет. Я могу представить это. Представить себе все. Он не снимал халата. Мы оба уже спим».
– В чем дело? Не слышу, парень?
«Не слышит чего?» Она не проронила ни слова. И не собиралась. Пусть он думает, что она спит. Но если он дотронется до нее, чтобы разбудить, только чтобы услышать ответ на свой глупый вопрос? «Ответь ему, дура, и пусть он убирается».
– Это мое имя… сэр.
– Боялся, что ты так и скажешь. Я не хотел бы, ты знаешь. Потому что я знаю, что женщины называют так себя, сокращенно от Жоржетты или Джорджины, или другого длинного имени. И тебя не беспокоит это сходство с женщиной, а?
– Я об этом никогда не думал, – ответила она.
– Ну и не беспокойся об этом, парень. Может быть, тебя будет несколько коробить, но я бы хотел называть тебя Джордж. Это более по-мужски, тебе не кажется?
Она не хотела спорить с человеком, который голым стоял возле нее.
– Как вам будет угодно, капитан.
– То есть как это – «как мне будет угодно»? Я хотел бы учесть твое мнение, Джордж.
Она вздохнула, когда он ушел. Она даже не стала гадать, почему он смеялся про себя. И, несмотря на твердое решение, ее глаза снова широко раскрылись. Но она слишком долго ждала. Теперь он был в постели и укрыт. Луна хорошо освещала комнату, поэтому она видела изгибы его тела под одеялом. Видела, как он скрестил руки под головой и улыбался. Улыбался? Или это игра света? Да, в конце концов, какое это имело для нее значение?
С отвращением к себе она повернулась лицом в угол, чтобы не испытывать искушение снова посмотреть на него. И она вздохнула снова, уже не думая о том, что ее вздох может быть услышан.