Джорджина плохо спала в эту ночь, а когда уснула, раздался окрик капитана.
– Покажи ногу, Джордж! – Это старый окрик матросов, означающий «подъем!» Она открыла глаза. Дневной свет заливал каюту, достаточно яркий для того, чтобы она поняла, что проспала.
Однако в этом оказались свои выгоды. Он был одет, слава Богу, хотя бы частично. Бриджи и чулки все-таки лучше, чем ничего. На ее глазах он облачился в черную шелковую рубашку того же стиля, что и белая, в которой он был вчера. Бриджи были тоже черными. Она подумала, что он стал похож на пирата. Она затаила дыхание, увидев в его ухе маленькую золотую серьгу, скрывавшуюся в золотых, еще не расчесанных волосах.
– Вы носите серьгу?
Он взглянул на нее своими зелеными глазами и поднял золотую бровь.
– Заметил-таки? И что ты думаешь об этом?
Ей нечего было сказать, кроме правды.
– Это делает вас похожим на пирата.
Его улыбка ослабла.
– Ты так думаешь?
Тогда она спросила сама:
– Зачем вы носите серьгу?
– А почему бы и нет?
А, собственно, какое ей дело, что он похож на пирата? Может быть, ему так нравится?
– Ладно, вставай, Джордж, – сказал он. – Утро уже.
Она слезла с гамака на пол. Он специально придумал называть ее Джордж, чтобы позлить. Дескать, более по-мужски звучит. Она знала, что многих Джорджей зовут «Джорджи», но никаких женщин, кроме «ее, так не называли.
– Не привык спать в гамаке, да?
Она взглянула на него, по горло сытая его предположениями.
– Видите ли…
– Я слышал, как ты ворочался всю ночь. Скрип этих веревок будил меня много раз. Но я не в обиде, уверяю тебя. Я даже хотел предложить тебе лечь со мной, чтобы ты больше не беспокоил меня.
Она покраснела, хотя это звучало так, как будто ему меньше всего хотелось этого. Она очень мало сомневалась в том, что он предложил бы и настоял на своем, не обращая внимания на ее протесты. Через ее труп.
– Этого больше не произойдет, капитан.
– Смотри. А теперь скажи, у тебя твердая рука?
– А в чем дело?
– Потому что ты побреешь мне щеки.
«Она? Но как?» Она снова почувствовала себя плохо. Она, наверное, должна сказать, что приближение к нему вызывает у нее приступы тошноты.
Она внутренне застонала. Ну как она может сказать ему такое? Это его так оскорбит, что неизвестно, как он поступит с ней. Он может сделать ее жизнь куда более несчастной, чем она уже есть.
– Я никогда никого не брил, капитан. Боюсь, что я порежу вас.
– Я искренне надеюсь, что нет, дорогой мальчик, поскольку это тоже входит в твои обязанности. И не только это. Заметь, что в это утро я вынужден был одеться сам.
Она была готова заплакать. Ну не было просто способа избежать близких контактов с ним. И он обязательно заметит, как она избегает этого. Да и как не заметить, если она будет бегать, чтобы ее вырвало, по нескольку раз в день?