– Ты мог бы подождать до утра, прежде чем снова сделать гадость, сукин ты сын!
– Извини!
– И ты тоже!
Джеймс потянулся к ней, но она соскочила с кровати.
Он попытался объяснить:
– Я не подозревал, что это так прозвучит, Джордж.
Она пристально поглядела на него:
– Не зови меня так!
Он начинал сознавать всю нелепость происходящего, но его голос оставался спокойным:
– Да, но ты еще не назвала мне своего имени.
– Джорджина.
– Мой Бог! Ты вызываешь у меня сочувствие. Я буду придерживаться Джорджа. Спасибо.
Должно ли его намерение называть ее Джорджем вызвать у нее улыбку? Улыбка почти получилась, правда, с примесью притворного ужаса. Трещина, вызванная разговором о плате за проезд, оставалась.
– Я собираюсь в постель, капитан. В свою постель, – сказала она натянутым голосом, стоя обнаженной и великолепно смотрясь. – Я была бы признательна, если бы вы подыскали для меня утром другое помещение.
– Ну, наконец, мы видим подлинного Джорджа, преодолевшего плохое настроение, да?
– Иди к дьяволу, – пробормотала она, обходя кровать и швыряя одежду.
– Вся раздражительность, все, что я делал, было платой за твою любезность… в моей манере.
– Да, ваши манеры омерзительны, – сказала она, добавив хлестко и презрительно: – сэр.
Он смотрел на нее, мечущуюся по комнате с развевающимися и свисающими до маленькой попки волосами, и хихикал, почти смеялся. Какой восхитительной штучкой она оказалась!
– Как же ты собираешься быть покорным всю неделю,
Джордж?
– Прикусив язык, как же еще? – бросила она ему.
Он рассмеялся, но так ласково, что она не обиделась. Потом повернулся на бок, чтобы видеть все ее ужимки, когда она, швыряя одежду в угол, демонстрировала оскорбленное женское самолюбие. Она тут же осознала, как это выглядит со стороны, и схватила рубашку, чтобы надеть ее. Прикрывшись рубашкой, она хотела было забраться на свою койку, но раздумала и натянула на себя штаны. Явно довольная тем, что теперь она полностью одета, она перекатилась в свой гамак. Легкость, с какой она это сделала, навела Джеймса на мысль, что она не испытывает особых неудобств в этой несколько ненадежной постели.
– Тебе приходилось плавать раньше, Джордж, не так ли? Если не считать твоей увеселительной прогулки в Англию?
– Мне кажется, я достаточно убедительно доказала, что я не Джордж.
– Меня Джордж устраивает, милая девочка. Ты мне больше нравишься как Джордж. И тебе приходилось плавать?
– Конечно, – отрезала она и повернулась лицом к стене в надежде, что он поймет намек, но не смогла удержаться, чтобы не добавить:
– У меня есть собственный корабль, в конце концов.