Счастливая случайность избавила Сезара от необходимости отвечать, и вовремя, так как варианты ответов, что у него имелись, никак не годились для ушей дамы. В галерее появилась Люсиль де Жерве, как всегда, очаровательная. Темно-желтое платье чрезвычайно ей шло.
– Ах, вот вы где, виконт! И вы, Ивейн.
Память наконец сжалилась над Сезаром и любезно подбросила ему имя: графиня де Бриан. Представляя их друг другу, Люсиль что-то сказала о ней, однако виконт и этого не запомнил. Судя по тому, что мадам де Жерве обращается к гостье по имени, графиня не впервые посещает салон, Сезару всего лишь везло до сих пор с нею не сталкиваться. Наверное, она стала ездить сюда в мае или июне, когда виконт, внезапно испытавший приступ мизантропии, предпочитал оставаться дома.
Сейчас, когда к концу шел июль, выдавшийся довольно жарким, Сезар вновь почувствовал желание покинуть хотя бы ненадолго стены особняка на улице Вожирар и приехал к Люсиль – и не жалел об этом ровно до появления графини в галерее.
– Ну что же вы? – продолжила мадам де Жерве, качнув очаровательной головкой. – Мы говорим о последних событиях, и нам нужна ваша помощь, виконт! Это как раз в вашем вкусе. Ивейн, и вам это должно понравиться.
– Если это снова газетные сплетни, то они не могут нравиться! – заявила та безапелляционно.
Люсиль восприняла этот выпад на удивление мирно – похоже, уже привыкла.
– Есть кое-что интересное, спрятанное в этих, как вы говорите, газетных сплетнях.
Сезар приподнял брови, а затем с поклоном подал руку скандалистке.
– Пойдемте, графиня. Как видите, без нашего с вами общества не обойтись.
Она фыркнула и зашагала к гостиной самостоятельно – неслыханная дерзость, которая, впрочем, могла быть прощена, если дама рассержена. Люсиль проводила девушку взглядом и многозначительно улыбнулась, а виконт, пожав плечами, взял под руку мадам де Жерве.
– Что ж, идемте, дорогая моя. Жара удручающе на некоторых действует, не находите?
Люсиль рассмеялась, словно рассыпала колокольчики.
В просторной гостиной, отделанной в желтых тонах (мадам де Жерве весьма уважала цвет солнца, и потому в комнатах ее дома было тепло и радостно), собралось не слишком большое нынче общество – человек пятнадцать. Многие аристократы, вхожие в салон, предпочли покинуть Париж на лето; они возвратятся в середине августа, когда осенний сезон уже будет на носу, и вот тогда в салоне станет не протолкнуться. А сейчас в городе оставались лишь те, кто не любил покидать Париж, или же не имел возможности это сделать, или же предавался меланхолии, как Сезар. Усадив мадам де Жерве, виконт подошел к камину, в котором огонь нынче не горел – куда уж жарче! – и потеребил шелковый шейный платок. Возможно, и следовало бы отправиться в деревню, просыпаться там с петухами, бродить по аллеям ухоженного сада и… смертельно скучать.