— Цветы для Марины Александровны, — произнес стоявший в дверях лакей с большой корзиной белых ароматных цветов в руках.
— Цветы? — спросила Марина слегка хрипловатым голосом. — От кого? Что карточка?
— А карточки того… нет-с, — лакей поднес корзину поближе. — Что прикажете, барышня? Отсылать-то некому. Да и посыльный-мальчишка сбежал, сорванец этакий…
— Как это интересно! — всплеснула Юленька руками. — Тайный поклонник!
Она подошла к цветам и вдохнула их аромат.
— И небедный, скажу тебе, душа моя, — чубушник[10] в ноябре. Не скрываешь ли ты от меня что-нибудь? Что за диво эти цветы, право слово… Принимаешь или нет? — она обернулась к подруге и удивленно замерла. Та стояла с побледневшим лицом, и лишь ее щеки горели каким-то ярким болезненным румянцем.
— Что с тобой, душа моя? — обеспокоилась Юленька. — Отослать цветы?
— Нет, пусть останутся. Николай, неси в мою спальню. Пусть Агнешка распорядится.
Марина отошла к окну, закусив губу, и задумчиво уставилась на мостовую. Юленька видела, какая борьба происходит внутри ее подруги, как силится открыться и в то же время не решается.
— Что, милая? — она подошла к Марине и положила ладони ей на плечи. — Не пугай меня, скажи… Кто это?
Марина помолчала минуту, а потом перевела взгляд на подругу и улыбнулась той:
— Подозреваю, что это наш общий знакомый. Сергей Кириллович Загорский собственной персоной.
— Как? — удивленно воскликнула Юленька. — Как же это? Он же сейчас под арестом… Как же вы свиделись?
— Да не встречались мы, — Марина отошла от подруги, словно ей было неловко стоять столь близко к ней, словно хотела скрыться от ее внимательных глаз. — Он писал мне. Несколько писем. Как он сожалеет о том, что произошло тогда. Что молит о прощении, ибо укоры совести не дают ему покоя. Что рад, что я снова блистаю в свете, что окружена сонмом поклонников. Разумеется, я не ответила ни на одно, — видя вопрошающий взгляд Юлии, поспешила сказать Марина. — А теперь вот цветы…
— Почему ты не открылась мне раньше? — обиделась та. — Неужто не могла довериться?
— Могла, конечно, могла. — Марина подбежала к подруге и порывисто обняла ее, прижалась щекой к щеке. — Просто не было подходящей минутки. И потом — я боялась, что ты воспримешь это чересчур серьезно.
— А ты? — Юленька внимательно посмотрела в глаза подруге. — Как воспринимаешь это ты?
— Как? Да просто князь заскучал под арестом, вот и все.
— Неужто? И ничего более?
— Ничего, — покачала головой Марина. — То, что было — ушло. Не совсем, не буду лгать. Но теперь я понимаю, что сердце ведет неверной дорогой, в отличие от головы. Теперь я знаю, лучше иметь и то, и то при себе и холодными…