Марина свернула на обочину, спрыгнула в двуколки и прошлась до лошадей, что были явно взволнованы приближающейся непогодой, погладила их по мордам, успокаивая их и стараясь успокоиться самой. После снова принялась думать о своем положении. Как же все запутанно! Она задумчиво тронула мочку правого уха, затеребила сережку, как делала это, когда была так обеспокоена чем-то.
Внезапно раздался раскат грома да такой громкий, будто гром прогрохотал чуть ли у нее над головой. Она вздрогнула, почувствовав, что сережка скользнула у нее меж пальцев и упала в траву. Ее любимые камеи, что она носила во время траура! Она так привязалась к ним за прошедшие полтора года, что потеря этой серьги ныне совсем выбила ее из колеи. Она опустилась на колени в траву после нескольких минут бесплодных поисков, уже не сдерживая слезы, что потекли по лицу. Господи, что ж за день нынче такой! Все из рук вон плохо!
За редкими раскатами грома, что пока только грозил издали, Марина совсем не расслышала, как к двуколке подъехал всадник, который спешился и сейчас обходил экипаж, желая взглянуть, куда подевалась его хозяйка. Он заметил стремянного, что приблизился к двуколке одновременно с ним, и показал знаком тому оставаться на расстоянии. После медленно приблизился к Марине, по-прежнему стоявшей на коленях в траве, опустившей голову вниз. Она увидела перед собой пару начищенных до блеска сапог и подняла резко голову.
— Смею ли я предположить, что вы что-то потеряли? — отстраненно вежливо проговорил Сергей. Его лицо было совершенно непроницаемым, будто он подошел к ней исключительно из правил хорошего тона, ничуть не удивленный ее присутствием здесь, на обочине дороги.
— Я потеряла серьгу, — растерянно ответила Марина, обескураженная его внезапным появлением. Уголки его губ слегка дрогнули. Они оба вдруг вспомнили их первую встречу, когда она оказалась у его ног по воле судьбы. Совсем как ныне.
Сергей присел на корточки и, вглядевшись в траву, достал и протянул ей камею.
— Ваша? — она кивнула, и он протянул ей находку на раскрытой ладони. Но едва Марина протянула руку, чтобы взять сережку, тут же закрыл ее, захватывая в плен ее пальцы, резко поднялся, вынуждая Марину тоже встать на ноги. — Что ты здесь делаешь? Про пропажу я уже слышал.
— Ты не слышал про другую пропажу. Я потеряла еще кое-что ныне, — прямо ответила Марина, глядя в его глаза. От его близости к ней ей так вдруг захотелось прижаться к нему, уткнуться лбом ему в плечо, снова почувствовать тяжесть его рук, сладость поцелуя. Но она опасалась, что он останется хладен к ее порыву. Всегда ранее уходила она, теперь же ушел он, и это не могло не пугать ее. Марина опустила руку в карман платья, сжала пальцами предмет, чтобы он дал ей сейчас решимости сказать то, что она хотела произнести.